Мне отчаянно мало взглядов.

И Крымский чувствует мои позывы, безмолвные намёки: сдавленно матерится, сминая мою грудь, а на шее снова жгучий поцелуй-укус. Моё платье изодрано, грудь под кружевом бюстгальтера настолько чувствительная, что каждое прикосновение к ней Артура отзывается сладкой судорогой внизу живота. Прикосновение и следом разряд тока. И так раз за разом.

– Идеально ложится в ладонь, – усмехается и вгрызается в мой рот болезненным, но таким необходимым поцелуем.

Мы рвём друг друга на части, пожираем, как голодные звери, а я снова мокрая – так бывает всякий раз, когда Крымский касается меня. И это пугает, потому что никогда раньше не жаждала так остро ощутить внутри себя мужской член. Ни разу, ни с кем.

Всё, что происходит между нами сейчас, всё, что происходило до – сладкая мука и яростный огонь, сжигающий нас дотла.

Нежность на грани боли и наслаждение за чертой реальности. Этого слишком много для меня, но и меньшего мне недостаточно.