Но мне не пришлось принимать решение, потому что в эту секунду из кустов выметнулась черная тень. Лира вскрикнула, а я на несколько мгновений окаменел. Человек в черном, будто бы без лица, бесшумно пробежал мимо нас к машине.

Оцепенение спало так же быстро, как и охватило; я бросился следом, плохо понимая, что делаю, пребывая под властью того же инстинкта, что заставляет собак гоняться за проезжающими мимо велосипедистами. У меня не было сомнений, что это Слепитель. Вовремя вспомнив о дубинке, я выхватил ее из кармана; она щелкнула, раскрываясь; я ударил бегущего по спине, но немного промахнулся, поскольку тот успел мотнуться в сторону.

Слепитель (кто же еще?) развернулся ко мне лицом. Вот только лица я по-прежнему не видел: его скрывала сплошная черная маска, вроде бы даже без прорезей для глаз. Я снова размахнулся, метя в голову и словно бы в отдалении слыша испуганный вопль Лиры. Человек в черном снова резко дернулся в сторону и подставил под удар руку, крутанул ею, и дубинка очутилась у него подмышкой. Я дернул ее назад и выдернул бы, если б хватило времени. Слепитель успел нанести мне чувствительный удар в челюсть свободной рукой, отчего звонко клацнули зубы, и размахнулся для второго удара, но я ударил его локтем прямо в лицо, вложив в удар всю свою массу.

Человек в черном отпрянул без единого звука, выпустив дубинку, под маской что-то хрустнуло. Он схватился за лицо, и что-то маленькое упало на асфальт.

– Ну что, сука?! – начал я, подходя к нему и поигрывая дубинкой. Челюсть болела, зато от боли во мне пробудилась звериная ярость. Сейчас я готов был перегрызть ему горло.

Слепитель неожиданно разогнулся и пнул меня в грудь, отчего у меня перехватило дыхание, и я ощутил, как рухнул спиной на твердый асфальт. Взревел двигатель минивэна, и машина сорвалась с места, скрипнув шинами. Пока я, хватаясь за ушибленную грудь, вставал на ноги с помощью что-то лепечущей Лиры, «Шкода Румстер» с открытым багажником, визжа тормозами, исчезла за поворотом.

– Черт! И номера не увидели! – выдавил я, не в силах восстановить дыхание.

– Мамочки, мамочки… – лепетала Лира, вновь прилепившись к моему локтю.

Недалеко на асфальте лежал тот самый предмет, который выпал у Слепителя. Я вынул платок и поднял предмет так, чтобы не оставлять отпечатков. Криминальные фильмы кое-чему нас всех научили… При свете фонаря было видно, что это какой-то черный шарик. Разглядывать его не было времени, я сунул его в карман, вслед за сложенной дубинкой, и повернулся к кустам, откуда опять послышались стоны.

Мы с Лирой подбежали к кустам, где ничком лежала женщина лет тридцати в длинной куртке и юбке. Один ботинок слетел с ноги и валялся поблизости. Я повернул ее на спину, уже зная, что увижу: окровавленное лицо под слипшимися волосами и дыры вместо глаз.

Женщина с окровавленным лицом и дырами вместо глаз схватила меня за рукав.

– Он… – выдохнула она так невнятно, что я еле ее понял. – Он ушел?..

– Да, он убежал, – ответил я. Мне было неприятно смотреть на нее и просто быть рядом, но она тянула меня к себе, и мне не оставалось ничего другого, как приблизить ухо к ее губам. Наверное, когда-то она была симпатичной женщиной, однако сейчас от ее красоты не осталось и следа.

– Я прошу… я тебя умоляю… – Она заплакала, хоть слез и не было. – Убей меня! Не хочу жить так…

Я отпрянул.

– Нет!

– Пожалуйста! – взмолилась жертва Слепителя. – Потом будет поздно… Давай же!

Я оглянулся на Лиру, которая стояла, прижав руки ко рту, и не издавала ни звука. Она могла бы крикнуть, чтобы я не смел этого делать, но она не крикнула. Я понимал дикую просьбу бедной женщины: иногда смерть не так страшна, как жизнь…