Он тоже мог бы признаться ей кое в чем. Набраться смелости, сделать ответный жест и облегчить душу.

Но пока не рискнул.

Звонков из столицы больше не было. Не имея ни малейшего представления о том, когда Патриарх и Главнокомандующий намерены посетить базу, Альн переключился на текущие дела. Вот-вот должен был прибыть очередной автопоезд с провизией и другими необходимыми вещами, нужно было составить и утвердить новые списки заказов. Без помощи Блума это превратилось в проблему номер один и позволило немного отвлечься от гнетущего ожидания. Хотя резкий писк эмерийского приёмника регулярно напоминал о том, что более важная не только для Нумеры, но и для всей планеты проблема остается нерешенной. Зерги никуда не исчезли, и, пока они тут ищут виноватых, сводят старые счеты и борются за власть, стальные чудовища продолжают отвоевывать себе пространство для жизни – если так можно сказать. Живые они или нет, эллатам еще только предстояло выяснить.

Офицерский состав опомнился на второй день. Командор только усмехнулся про себя, когда верные соратники сами явились к нему в кабинет и, смущенно отводя взгляды, предложили вновь заняться поисками решения. О’Рэн не держал на них зла и уже готов был объявить о собрании, но в этот момент затрезвонил коммуникатор. Альн обвёл взглядом притихших подчиненных, снял трубку и услышал дрожащий от возбуждения голос Форкса:

– Твою мать, О’Рэн! Твою мать, грёбаный ты засранец! Я ведь предупреждал: не надо, не суйся… Что ты там натворил, если мимо Ксантра к Нумере движется вся азурийская гвардия?

– Он так и сказал? Все войска столицы? – Мэл помолчала, видимо, переваривая услышанное, и неожиданно расхохоталась: – Нет, ну надо же! Я предполагала, что новость о воскрешении лидеров «А-Нон-Тар» вызовет у Патриарха бурю эмоций, но чтобы настолько…

– Похоже, он вне себя от злости, если выставил против Нумеры целую рать и обозначил тем самым, что намерен вести диалог с позиции силы, – мрачно констатировал Альн. – Хотя мы не давали повода. Аванпост не поднимал мятеж, не подрывал основы существующей власти, не предавал интересы Тессара. Можно было просто приехать и поговорить.

Бывшие офицеры переглянулись.

– Им движет не злость, – озвучила общую мысль Инн’Джаил. – Это страх.

Больше предстоящую встречу они не обсуждали. По примерным подсчетам, до появления на базе вооруженных гостей оставалось около суток; за это время Альн планировал встретить автопоезд, проследить, чтобы территорию и казармы привели в надлежащий вид, – словом, заниматься рутинными делами, сохраняя спокойствие. Как будто ничего не случилось. И не случится.

Инн вызвалась дежурить возле приёмника. О’Рэн не возражал, понимая, что этот специфический канал связи стал единственной связующей нитью между девушкой и её возлюбленным. Даже несмотря на то, что сообщения с той стороны приходили исключительно официальные и только по делу. Каждое она аккуратным почерком заносила в журнал и, если требовалось, отправляла короткий ответ. Никаких эмоций. Ни одной попытки вложить в пятьдесят символов нечто личное, понятное только ему.

– Не расскажешь капралу о том, что происходит? – не выдержал командор, когда он и Джаил остались наедине. – Если что, я не против.

Она посмотрела на него долгим взглядом, словно пытаясь понять, есть ли в его словах скрытый подтекст и не прячется ли за душевным порывом очередная проверка. А потом покачала головой:

– Нет, я не стану ничего сообщать Элу. Потому что знаю: он всё бросит и снова ринется меня спасать. В этом мы с ним похожи: не в нашей природе оставлять тех, кого любишь, перед лицом опасности. Но я в этом отношении менее уязвима, чем он. И, несмотря на то, что порой всё внутри взывает к нему и молит о помощи, я найду в себе силы и справлюсь сама. – Грустная улыбка мелькнула на её губах. – Это только моя… наша с Мэл битва.