Торжествующее круглое лицо полковника Зайченко появилось в круге снайперского прицела, когда палец снайпера уже прикоснулся к спусковой скобе.

Яхонтов закончил арию на такой высокой патетической ноте, что казалось эта последняя нота и этот последний эффектный жест вырвут из него живое пламенеющее сердце.

Яхонтов поклонился слушателям. И получил заслуженную награду – восторг зала и гром аплодисментов.

Демидов вскочил, яростно аплодируя вместе со всеми.

Полковник Зайченко наклонился к его плечу…

– Ваш приказ выполнен, това…

Выстрел!

Зайченко оборвал себя на полуслове и, подогнув колени, стал валиться прямо на Демидова. Инин подхватив полковника, сначала подумал, что коменданту внезапно стало плохо с сердцем. У военкора тоже случались нелады с «мотором». Не отпуская тяжелое тело полковника, Инин нащупал в кармане круглую жестяную трубочку с пилюлями, как вдруг увидел, что его медицина ничем уже не поможет коменданту – в полковничьем затылке чернела маленькая круглая дырочка.

Конин заметил быстрые тени у коридора, который вел из галереи на пожарную лестницу. – Они, это они! – закричал лейтенант Шилов. Тотчас же устремиться за врагами ему помешала слабость. Шилов схватился за стенку.

Но по галерее уже спешил майор Агапов, командуя кому-то, кто бежал за ним следом.

– Оцепить здание! Никого не выпускать! Где Шилов?!

Конин оставил Шилова и бросился к пожарной лестнице.

О стены галереи щелкали пули, выбивая куски штукатурки и осыпая Конина белой пылью. У самой лестницы шевельнулась серая фигура, метнулась за выступ стены.

Пуля срезала лепную алебастровую розу над головой Конина.

Фигура упала. Конин переступил через труп, метнулся в сторону. Через спину Конина перелетел второй диверсант. Финка зазвенела на мраморных плитах.

Конин не успел откинуть нож подальше от упавшего, как диверсант, внезапно вскочив, нанес ему мощный удар ногой в лицо. Падая к стене, Конин заметил: диверсант схватил нож. Мгновений, которые понадобились Конину для того, чтобы оказаться на ногах, не хватило на то, чтобы отразить новое нападение.

Диверсант сбил Конина во второй раз, занес над поверженным капитаном финку. Конин перехватил его руку. Но удерживая ее, он чувствовал, что враг сильнее.

Выстрел! Диверсант дрогнул и ослаб. Упал на Конина – над ним, шатаясь, возвышался лейтенант Шилов, держа пистолет в опущенной руке.

– Теперь им деваться некуда, – усмехнулся Шилов, кивнув на мертвого диверсанта. – Третий на очереди.

Но третьего Конин и Шилов так и не нашли. Они поднялись на второй, на третий этажи, опередив автоматчиков Агапова и чекистов полковника Сабатеева. Почесали все закоулки на верхних галереях – третий ушел.

– Все, давай вниз, время теряем, – сказал Конину Шилов, когда на лестнице последнего яруса галерей раздался женский крик.

– Туда! – закричал Конин.

Конин и Шилов бросились к лестнице, растаптывая цветы, брошенные на ее ступенях.

На одном из пролетов они увидели старика-контрабасиста: одной рукой тот удерживал Джан, другой – пистолет у виска девушки.

– Назад! Дорогу! Или я убью ее! – заорал старик.

– Отпусти девушку, подонок! – острый кадык дернулся на тонкой шее Шилова.

– Дайте мне уйти, или я убью ее.

Лейтенант с тревогой посмотрел на Конина.

Контрабасист перегнулся через перила – внизу гремели сапоги автоматчиков, зычно командовал Агапов.

– Без команды не стрелять. Брать живьем.

Старик прижал корявый палец к спусковой скобе, вскинул пистолет.

– Десять секунд на размышление. А потом… отпущу ее. Туда! К ангелам!

Старик закатил глаза, пытаясь указать ими на потолок, избитый пулями.

На лестницу ворвались Агапов и двое автоматчиков, а с ними барон де Луазон и военкор Инин.