– Я посторожу коридор, вдруг что случиться.

Шеф тяжело вздохнул, но ничего не ответил. У него не было сил спорить.

Несмотря на свои слова, Брайан всё же поднялся на третий этаж. Спецназ обшаривал четвёртую по счёту комнату. Обыски не принесли нужного результата. Этаж оказался пустым.

– Ума не приложу, куда они подевались, – сказал один из полицейских, раскручивая в руке дубинку.

– Джентльмены, вы кажется не заметили одну очень важную деталь, – довольно сказал Томсон, указав на потолок.

Над их головами находился квадратный люк. В стене справа был спрятан небольшой рычаг. Один из мужчин дернул его. Люк открылся, сверху медленно сползла лестница.

Первооткрыватель возжелал подняться первым. Мужчина поправил шлем и полез вверх – на чердак. Он был суров и решителен – такие люди, как нельзя лучше подходят в ряды спецназа.

На несколько секунд воцарилась гробовая тишина.

Вдруг хриплый вопль разорвал тишину. Из распахнутого люка вывалился полицейский, покатившись по ступенькам. За ним скатилась тощая фигура в ливрее дворецкого. Мужчина быстро поднялся на ноги. У него были безумные красные глаза. В его вытянутой правой руке сверкал длинный кухонный нож, на который он чудом не напоролся, пока летел вниз. Глаза дворецкого бешено вращались, а с губ срывались гортанные крики: «Убийцы! Убийцы! Убийцы!».

Он бросился на ближайшего копа, размахивая ножом. Острие лезвия блеснуло в воздухе, но спецназовец успел увернуться. Лезвие со свистом рассекло пустоту в опасной близости от головы служителя правопорядка. Дворецкий развернулся для новой атаки, сжимая нож обеими руками.

Снова промах.

Другой полицейский поспешил товарищу на помощь, но тут же получил ногой в пах, после чего повалился на пол, корчась от мучительной боли.

Первый полицейский всё же очухался и встал на ноги. Его рёбра ныли, спина едва сгибалась, а голова гудела.

Втроём, они кинулись на дворецкого с дубинками.

Дворецкий попятился, но его взгляд оставался безумным. Внезапно он снова бросился вперёд, ловко увертываясь от летящих дубинок.

Томсон решился на более действенную меру – он выставил ногу на пути дворецкого. Тот споткнулся, взмахнув руками, и в следующее мгновение получил мощный удар дубинкой в плечо. Послышался хруст ломающейся кости и вопль боли. Нож выпал из ослабевших рук.

Трое копов тут же навалились на дворецкого, вжимая его в ковёр. Он продолжал извиваться и вопить, но крепкие руки полицейских быстро обездвижили его и защёлкнули на запястьях наручники.

В начале коридора послышались новые шаги – подмога уже спешила на шум борьбы. Дворецкий, побагровев от натуги, последний раз вскинулся и вдруг обмяк, уронив голову.

Через пару минут четверо крепких полицейских вывели скрученного дворецкого на улицу, под льющийся со всех сторон свет фар и маячков. Его безвольное тело волочилось по газону, оставляя кровавые борозды на измученной тёмно-зелёной траве. Брайан удручённо покачал головой, глядя на жалкую процессию. Убийцей был не дворецкий.

Вскоре, Томсон взобрался на чердак, нашёл там девочку, осторожно поднял её на руки и аккуратно спустил вниз, после чего отнёс её прямиком к машине скорой помощи. И вот, когда её уже погружали в неё, она открыла глаза и улыбнулась, а потом вновь уснула.

Этот взгляд запал Томсону в душу. Маленькая девочка принесла в его холодное сердце тепло. Однако, детектив быстро отогнал от себя давно забытое чувство и направился обратно в особняк, чтобы собрать улики. Ему очень хотелось допросить юную художницу, но он понимал, что будь на её месте взрослый человек – он может быть и добросил его, тут же всё иначе. Ребёнок попросту не готов к такому, вряд ли она сможет сейчас говорить. К тому же, в данный момент нужно обеспечить ей безопасность и лишить всех факторов, которые бы ей угрожали.