Откинув голову на подголовник сидения, бездумно смотрю на крупные капли, которые быстро стекают по лобовому.

Дашка с ночного дежурства, а это значит, что Макс пол дня будет зависать в планшете.

Не устраивает меня это, но я проглотив свое мнение завожу машину и трогаюсь с места.

Вот такой я блядь, недоотец этому пацану.

К слову, как к отцу он ко мне никогда не относился.

Он считает меня Дашкиным братом, да так, наверное и есть.

Это самая правильная формулировка.

Мы на самом деле пробовали с Бабкиной создать семью, когда все это у нас началось.

Она в разводе, я вроде как тоже был свободен, но дальше неловких поцелуев у нас ничего не зашло.

Ну не можем мы...

Реально ведь, словно с сестрой родной...

Мой телефон громко пиликает и я, тормознув на светофоре зависаю на всплывшем сообщении.

" Тём, привет. Надо поговорить. Позвони, как сможешь"

Короткий текст, а под моими ребрами уже херачит нешуточная аритмия.

Это какая-то неизличимая херь, от которой уже тошнит.

Закрыв глаза, считаю до десяти.

Это всего лишь буквы, Неустроев, что тебя так выстегивает-то?

Как пацана ведь, ей Богу...

Гребанная надежда до сих пор беспомощно всплывает на горизонт и маячит там, словно тень.

Мои чувства там же.

Такие же призрачные, но сука до сих пор живые.

Прихожу в себя

от сигналов, проезжающих машин, резко вздрогнув.

Точно.

Уже зеленый.

Трогаюсь с места, но вновь и вновь бросаю взгляд на знакомый номер, который пишет мне очень редко, потому, что там, за этими цифрами уже пять лет кипит новая жизнь.

И там уже давно нет для меня места...

3. Глава 2

Артём Неустроев

– Итак, постольку поскольку Сычев у нас поехал покорять столицу, мы вынуждены с вами затыкать дыры...

Голос заведующего бюро растворяется в понимании происходящего.

Дыры мы затыкаем всегда тремя врачами:

Мной, Ванькой Карповым и Леночкой Тумановой, потому что остальные у нас либо из " золотого" мать его состава, либо родители маленьких детей.

Золотой состав-это однокурсники или друзья нашего главного и нас, простых смертных, эти статусники всегда не хило напрягают.

– Игорь Григорьевич..– подает голос Лена.

Опустив голову, пытаюсь поймать дзен, потому что это тот самый случай, когда мне хочется назвать женщину не только обезьяной.

У нас с Тумановой есть прошлое, за которое она мне мстит уже несколько лет.

Я имел неосторожность гадить там, где работаю.

Туманову я трахал.

Большего предложить не смог, теперь периодически харкаю собственной кровью, потому что ножи эта сучка в меня тычет очень профессионально.

...- вы же знаете, что я защищаю диссертацию...

Да.Да.Да...

Умница, Леночка...

Кручу в руках ручку, стараясь отключить нарастающую агрессию.

Этот голос меня бесит.

Ничего поделать не могу.

Какая-то херня у меня с бабами происходит.

Эта вроде уже давно замужем, а до сих пор по- черному меня ревнует.

К Маринке, девчонке–лаборанту с которой я работаю чаще всего, к Нине, ритуальному агенту, с которой я периодически сплю и даже к Дашке моей...

Меня уже задолбало ее внимание.

Сжав челюсти, нагло перебиваю.

– Диссертацию я, конечно не защищаю, но у меня тоже есть жизнь за пределами морга.

Мои глаза смотрят прямо в глаза нашего заведующего.

Сучку-Туманову я демонстративно игнорирую.

Пошла она на хер!

Тиканье огромных настенных часов-единственное, что нарушает мертвецкую тишину кабинета.

В такие моменты все наши врачи языки прячут в одно место, боясь немилости шефа.

Он у нас бывает срывается.

Копылов раздраженно перебирает пальцами по столу, поочередно

" прощупывая" каждого из нас троих.

Работу свою я люблю, не смотря на всю ее моральную и физическую сложность.

Но я не гоню.