– Не переживай. Я не причиню тебе вреда. Если очень страшно, просто ляг и закрой глаза.

Сама процедура в целом не сильно приятная, но ожидание вердикта ещё более ужасное. Когда меня коснулось зеркало, я вздрогнула и задышала так часто, словно только что пробежала марафон.

– Всё хорошо, деточка. Никто тебя не обидел. Ты до сих пор невинна, – проговорила врач, а я тихо всхлипнула от облегчения. Накатывающая истерика стала сходить на нет, и дыхание постепенно пришло в норму.

Обратно в палату, наверное, летела бы, только рана на бедре этого не позволяла. Она не давала забыть, что всё произошедшее – нестрашный сон, а суровая реальность, которая каким-то образом со мной обошлась довольно мягко.

– На сегодня важные процедуры закончены, отдыхайте, – прервала мои мысли медсестра.

– У вас же частная клиника, разве я могу в ней оставаться, не оплатив лечение? – сузив глаза и ожидая реакции, спросила её.

– Да. Всё оплачивает Руслан Рахимович. Вам, не о чем беспокоиться.

– Потом я должна буду оплатить его щедрость? Интересно чем? – сама не заметила, как руки затряслись, а голос сорвался.

– Мне об этом ничего не известно, но думаю, он просто хочет таким образом загладить свою вину. Ведь как смотрящий недоглядел за одним из «подчинённых».

Скептически вскинув бровь, всё же, промолчала. Наверное, стоит этот вопрос обсудить с Аркадием Львовичем. Он-то точно знает больше, чем остальной медперсонал.

Вернулась в палату и едва вновь улеглась на постель, как в помещение просто ворвался ураган в лице моей подруги.

– Сашка! – вскрикнула она, обнимая меня. – Как ты? Куда пропала и что произошло?! Я подала заявление о твоей пропаже в полицию!

– Привет, – всхлипнула я и слёзы покатились из глаз сами собой. – Прости меня, за те слова и за то, что не верила тебе. Он оказался тем ещё подонком.

Рассказ о произошедшем вышел долгим. Подруга сидела рядом и обнимала за плечи, рыдая вместе со мной.

– Сашка, как ты в своём уме осталась? – глаза её были не просто круглыми, казалось, они достигли линии роста бровей.

– Сама не знаю. Но главное, похоже, произошло чудо, не меньше. Я осталась жива и практически невредима.

– А тебе такие подробности рассказывать-то можно? Вдруг тайна следствия или ещё что, – шёпотом проговорила подруга.

– Полицейский об этом не просил. Да и кому мне рассказывать ужасные истории из моей жизни. Об испытанных на своей шкуре кошарах не пойдёшь болтать на улице с первым встречным.

– Тоже верно. Саш, ты только держись, ладно? Не вздумай глупости делать. Ничего непоправимого не произошло. Главное жива и здорова осталась.

– Как ты узнала, что я здесь? – нахмурившись, спросила её, ведь телефона при мне нет, а близких, кроме неё никогда и не было.

– Мне позвонил мужчина. Представился твоим лечащим врачом. Имя у него какое-то необычное, несовременное.

– Аркадий Львович? – теперь уже мои глаза стали больше своего размера.

– Точно, он. Голос у него такой приятный. Глубокий, мужской и солидный.

– Именно этот врач спас меня из плена, – уголки губ приподнялись в лёгкой улыбке при воспоминании о мужчине. – Странно, что именно доктор звонил тебе. По идее это должен был сделать полицейский, раз было подано заявление.

– Я так за тебя испугалась, узнав, что ты попала в больницу, а он сказал, что твоей жизни ничего не угрожает, и предложил приехать навестить тебя.

– Ой, даже если бы и не просил, ты бы всё равно примчалась. Уж я тебя знаю. Спасибо, что рядом, – тепло улыбнулась подруге и насколько хватило сил, сжала в объятиях.

Сколько мы так просидели то держась за руки, то в обнимку не знаю. Только заглянувшая в палату медсестра сказала, что больница закрывается, и посетители должны покинуть здание.