– Ты забываешься, – грозно произнес он, поднимаясь.

– Неужели? – вызывающе произнесла я, выходя из кабинета.

– Я тебя оштрафую, – прилетело мне в след.

– Даже так? – спросила я, оборачиваясь. Весь офис буквально замер, наблюдая за нашей перепалкой, и только Дарья, как ни в чём не бывало, стучала своими наманикюренными пальчиками по клавиатуре, и в данный момент единственным звуком в помещении было щёлканье клавиш.

Я повернулась в ее сторону, потом снова посмотрела на Демидыча, внимательно оглядела его с ног до головы, а потом пошла на свое место, прихватив листок бумаги из принтера.

Сев за стол, я быстро написала заявление по собственному желанию и отнесла его Демидычу. Он ничего не сказал, спокойно прочитал написанное, поставил свою подпись, а потом позвонил в бухгалтерию.

– Лидочка, пожалуйста, рассчитайте Лебедеву, – сказал он, не глядя на меня. – Да, прямо сейчас, спасибо.

И, положив трубку, вернулся к своим делам.

Я зло развернулась, забрала свою сумочку и пошла за расчётом. Никогда бы не подумала, что моя карьера в этом месте закончится именно так, и больше всего меня злило то, с какой лёгкостью Демидыч подписал моё заявление. Так же быстро мне выдали расчёт и трудовую. Было такое чувство, что всё было подготовлено заранее, хотя, конечно, глупо было так думать. Это я сглупила – неоправданные надежды вызвали эмоции, и в результате я осталась без работы.

– Зато с чистой совестью, – строго одернула я себя, нажимая кнопку в кабине лифта.

Когда я уже выходил из офисного здания, у меня зазвонил телефон, и каково же было моё удивление, когда на экране высветилось имя моего бывшего начальника.

Сначала я подумала, что он хочет спокойно поговорить и отменить моё увольнение, но то, что я услышала, разозлило меня ещё сильнее.

– Лебедева, сегодня же скинь исходники по Аверину, – а я-то думала, что я глупая.

– Я уволилась и не имею никакого отношения к агентству, – ответила я, изо всех сил стараясь говорить спокойно.

– Согласно договору, – начала Демидыч, но я перебила.

– Валерий Демидович, пункты договора следовало зачитывать до того, как мне выдали трудовую книжку и полный расчёт, а сейчас я свободный от обязательств по офисным договорам человек, всего вам хорошего.

– Лебедева! – прокричал мужчина в трубку, но я не стала слушать дальше. Я сбросила вызов и направилась в сторону метро.

С каким-то внутренним опустошением выхожу из метро и плетусь в сторону дома, останавливаюсь у ларька, чтобы купить мороженое, тут же снимаю обёртку, откусываю огромный кусок и со злостью прожёвываю его. Холод тут же отдаётся в зубах, отрезвляет и приводит в чувство.

– И чего я раскисла? Что ни делается, всё к лучшему. И вообще, нужно в первую очередь ценить себя, а не продаваться за бесценок.

Но, вспомнив, сколько нулей было у этих самых трёх копеек, которые ежемесячно приходили на мой счёт, я тут же скривилась в предслёзной конвульсии, которую тут же подавила новым укусом мороженого.

Я вхожу во двор, и первое, что вижу, – это машину Стаса и его самого, который расхаживает взад-вперёд, разговаривая с кем-то по телефону.

«Что он здесь делает?» – подумала я, останавливаясь. Поразмышлять на эту тему мне не удалось, потому что мужчина повернулся в мою сторону, прищурился, а затем, нахмурившись, поднял руку в знак приветствия, но продолжил разговор.

Я направилась к подъезду, но Стас жестом попросил меня подождать. Я села на скамейку, доела чуть подтаявшее мороженое, наблюдая за мужчиной, который, в свою очередь, не сводил с меня глаз.

Когда он закончил, Стас открыл дверцу заднего сиденья и достал сумку, которую я забыла у него дома в субботу.