Я отпустил Марину, точнее уговорил её поехать домой отдохнуть. Она и правда выглядела очень уставшей, и я очень рад, что она оставила мне свой номер телефона. Теперь у меня есть незримая ниточка, связывающая нас, и я в любой момент могу услышать её голос, это здорово.

После того как Марина ушла в палату зашёл Пётр Семёнович. Он выглядел очень серьёзным и даже немного озабоченным что ли.

Он осмотрел мою спину, сказал, что хорошо, что шов почистили и пока он выглядит нормально.

После чего он разрешил мне встать, рассказал, как это правильно сделать. Мне так хотелось, чтобы Марина была рядом и увидела, что я уже встаю, но, увы, её не было. Под руководством Петра Семёновича я поднялся, преодолевая боль, опираясь на ходунки. Первый раз получилось неуклюже и больно так, что искры из глаз посыпались. Но я сделал первый шаг. Неуверенный, маленький шажочек, но он получился, ура!

Больно было шов, поясницу, но не ногу. Наконец-то я избавился от этой боли в ноге, операция стоила того. Всё получилось, слава Богу.

Первое, что пришло в голову это позвонить Марине и рассказать ей, обрадовать. Но я тут же себя одёрнул. Она должна отдохнуть. Пусть придёт и увидит меня во всей красе.

Не думал, что столько сил уйдёт на поход по палате первый раз, но это того стоило.

Уставший, но счастливый я уснул, в ожидании, что к обеду Марина вернётся.

Но к обеду она не пришла. Я решил повторить подвиг и встал самостоятельно. Второй раз уже не так страшно и уже привычнее как-то.

Выбрался из палаты и решил немного прогуляться по коридору.

Меня охватывает радость от того, что я снова хожу, это здорово. Неужели я скоро вернусь к полноценной жизни, даже не верится после всего.

Неожиданно вижу в коридоре Лину. На ней лица нет, она плачет и при чём, очень сильно, прикрывая рот рукой. Она меня не видит и идёт, опираясь о стену. Что случилось?

Окрикиваю её, она медленно поворачивается ко мне.

Иду к ней на встречу, видимо резко дёрнулся, спину прострелила боль.

– Что случилось? – спрашиваю её.

Она подхожу ко мне сама, видимо понимает, что мне больно двигаться.

– Всё нормально – пытается сказать спокойно, но я-то вижу.

– Ага, и поэтому ты плачешь?

– Тебе уже можно ходить? – пытается сойти с темы

– Да сегодня попробовал. Так ты расскажешь, в чём дело? – настаиваю.

– Мы с Димой расстались – она плачет, не может нормально говорить даже.

Это же надо было этому придурку, довести девчонку! О чём он только думал, ведь он в кресле, и она его приняла таким, каков он есть, а это дорогого стоит, это ценить нужно, а он?

– Эй – беру её за ручку и тяну к креслам.

Она присаживается. Опускаюсь рядом, кое-как сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть от боли.

– Иди сюда – её нужно успокоить, обнимаю слегка и притягиваю к плечу.

Мне больно поворачиваться, но терпимо пока.

– Тише —успокаиваю и поглаживаю по голове, как она вчера, пыталась мне помочь. Но она отчего-то плачет ещё сильнее. Что он ей наговорил?

– Вот, возьми, это успокоительное – слышу голос медсестры, она вчера мне укол хотела сделать, а Марина её остановила. Ангел хранитель мой. Слава Богу ты появилась в моей жизни.

Медсестра подаёт таблетки и стакан воды мне.

– Спасибо – забираю всё у неё из рук.

– Держи – протягиваю ей стакан.

– Спасибо – она делает несколько глотков воды и прикрывает глаза, тяжело выдыхая.

Вкладываю ей в ладонь пару таблеток.

– Выпей, поможет – уговариваю её.

– Спасибо – она выпивает таблетки

– Что между вами произошло? Было же всё хорошо? – хочу узнать всё же.

– Было. Я и сама не поняла. Он ни с того не с сего сегодня захотел остаться здесь ночевать. А когда я приехала, сказал, что всё кончено. Он наигрался, и я ему противна – она прикрывает лицо руками.