Засыпая, я пожелал, чтобы на утро проснулся у себя дома, в своей постели вместе с любимой Маргарет, а все произошедшее было лишь кошмарным сном.

Наступило утро. Лучи солнца были направлены прямо в окно, лицом к которому я лежал на кровати. На часах в комнате было почти половина восьмого и в доме пахло чем-то аппетитным, а на кухне были слышны звуки фарфоровой посуды. На протяжении нескольких лет, вставая утром, я привык надевать часы на руку, но они остались в моем пиджаке еще со вчерашнего вечера. Немного потянувшись, лежа на кровати, я протер глаза, поднялся, натянул свои серые брюки и вышел из комнаты. Я был по торс голый. Расхаживать так в чужом доме не очень прилично, нужно что-нибудь одеть на тело, но моя рубашка была испачкана кровью, а надеть пиджак без рубашки совсем не разумно. Зайдя на кухню, я увидел Клайд, которая что-то старательно готовила.

– Эмм… Доброе утро. Прошу прощения, а где Мерфи?

– Он ушел в банк час назад, по пути, сказал, зайдет к одному своему знакомому, должен будет вернуться к началу полудня.

– А вас зовут Клайд?

– Да, Мерфи наверно говорил вам обо мне.

– Нет, он мне о вас не рассказывал, я помню это с момента аварии, когда Мерфи назвал вас по имени.

– Еще раз скажу Джон, что нам очень жаль. Кстати, как вы себя чувствуете?

– Лучше, только шея болит. Не могу нормально повернуться вправо.

– Надеюсь это не серьезно.

– Я тоже надеюсь.

– Джон, Мерфи оставил вам одежду, она лежит в гостиной, на тумбочке.

Пройдя в гостиную, я увидел на тумбочке, коричневые сложенные брюки, а на них лежала белая рубашка. Мне была необходима только верхняя одежда, поэтому я надел рубашку и вернулся на кухню. Клайд окинула меня взглядом и улыбнулась.

– Вам идет, у вас с Мерфи почти одинаковые габариты.

Она взяла кастрюлю через полотенце, поставила ее на стол и открыла крышку.

– Нелли, ужин готов! – крикнула она своей дочери.

– А сколько лет вашей дочери? – спросил я ее, как бы невзначай.

– Осенью будет двадцать четыре, а что?

– Да так, интересно просто.

– Выглядит она, конечно гораздо моложе, а вот по уму она гораздо старше.

– В этом вы правы, – сказал я, вспоминая, как их дочь хотела вчера коснуться моих губ, даже не зная моего имени.

– А вот и она.

Нелли зашла на кухню. Опустив голову, она посмотрела на меня и села за стол.

– Доброе утро Нелли, – сказал я и сразу отвел взгляд в окно.

– Доброе утро. Вам уже лучше?

– Лучше, – ответил я, не смотря ей в глаза.

– Джон, поужинаете с нами? Куриный бульон просто объедение, к тому же все ингредиенты были выращены исключительно на нашей ферме, – сказала Клайд и налила мне в тарелку четыре целых половника.

– Благодарю.

Я взял ложку в руку и принялся помешивать ее стряпню. Клайд разлила всем по тарелкам бульон и села сама за стол. Есть я хотел как зверь, поэтому я первый приступил к еде, но поднеся третью ложку ко рту, я увидел как Нелли и ее мать удивленно смотрят на меня. От их взгляда мне стало даже как-то некомфортно.

– В чем дело?

Они молча переглянулись, а затем снова удивленно взглянули на меня.

– А вы разве не молитесь перед трапезой?

Сам я был атеистом, но кто знает, как ко мне здесь отнесутся с такими убеждениями веры. Тут не двадцать первый век и люди могут меня не понять.

– Простите меня. Понимаете, там, где я вырос так не принято.

– Как так можно? А откуда вы?

– Из Гранд Айленда.

– Никогда не слышала о нем, но может, все-таки помолитесь вместе с нами?

– Разумеется.

Они тихо проговаривали молитвы, а я молча сидел и в предвкушении смотрел в тарелку. Все-таки я был в гостях, и поддержать их нравы было в моих же интересах.