Тут кто-то постучал в дверь, и хозяйка дома убежала посмотреть, кто пришел. Я моментально покрылся холодным потом, так как подумал, что вернулись ее предки. На самом деле это оказался возмущенный шумом сосед. Пока в дверях продолжались их препирательства, вторая подруга плохо себя почувствовала и куда-то испарилась. Я остался наедине с Нинелью. Она перебралась пониже. Я обалдел и потерял голову, видя, как она садится на меня сверху, расставив ноги чуть ли не в шпагат. Ее теплая влажность вобрала меня всего до самого основания. И, разумеется, я не удержался, и как только овладел ею (хотя на самом-то деле было все наоборот), то сразу же разрядился.

В эту самую минуту я ужаснулся тому, что сделал. Мне хотелось плакать или биться головой о стенку, или сразу же умереть, ведь я знал, насколько сильно Олег любил ее, а Нина только ругалась, потому что не получила того, что хотела. Я помню, что, как только меня развязали, вскочил на ноги и стал во всю глотку поносить ее. Сосед опять начал колотить в дверь, и хозяйка квартиры пришла посмотреть, отчего я так разошелся. В конце концов я просто убежал оттуда, столкнувшись в дверях с каким-то старым козлом, который пытался мне что-то объяснить.

Я знал, что после этого – а все случилось за неделю до свадьбы Олега – я не решусь посмотреть ему в глаза. Тогда я жил у Антона – после нескольких моих выходок отец не хотел, чтобы я жил с ними. Ни он, ни Олег не знали точно, где я нахожусь, так что не явиться на свадьбу не стоило никакого труда. После этого я видел Нинель только раз, когда по пьянке чуть не убил своего старика. Я сидел у них на Зеленой и не мог поверить, что тем пьяным подонком был я, а эта женщина в бигудях, с сигаретой во рту, без косметики на лице – та самая Нина. Но это был не сон.

Когда я узнал, что у Олега родилась дочь, мне даже в голову не пришло, что она может быть моей. Я постарался выкинуть воспоминания о той ночи из своей памяти, потому что не мог даже допустить подобной мысли. Даже когда в день похорон нашего отца Олег передал мне письмо, все это показалось просто абсурдным. До сих пор я не могу в это поверить. Дина – дочь Олега. То, что произошло между мной и той сукой, ее матерью, то произошло. Но Дина – не может быть моей дочерью. Она – дочь Олега.

Иначе просто не могло и быть.

Мне всегда было интересно: до конца ли Олег доверял жене. Он, конечно, мог поверить, что однажды мы сошлись с ней, потому что знал, что оба были способны на это. А вот верил он или нет, что Дина могла быть не его дочерью,– это другой вопрос. Я не думаю, что он смог бы согласиться с письмом этой суки. Таким уж он был человеком: если ему что-то не нравилось, он просто старался об этом не думать. В этом мы с ним были схожи.

– Да, так вот, – вспомнил я про Котика, – тогда у Олега была веская причина или убить меня, или жену, или сойти с ума, но он не дал волю своему гневу, а просто попросил меня уйти из его дома. И то, что заставило его съехать с моста, должно выглядеть намного страшнее истории о нас с его супругой.

– И о Дине, – вставил Котик.

Я не обратил внимания на его реплику и продолжил:

– Но я сомневаюсь в том, что он сделал это намеренно.

– Я тоже сомневаюсь. Ты правильно отметил: поступить так совсем не в его стиле.

– К тому же… Олег не из тех, кто может напиваться перед работой.

– Исключено, – подтвердил Котик.

Я потушил сигарету.

– Котик, скажи, а ты вообще знаешь о том, что здесь происходит?

– Что ты имеешь в виду?

– В высших кругах. Среди крупных воротил.

– Ей-богу, я ничего не знаю об этом. Я маленький человек – налить, обслужить, креветочек подсыпать…