Действительно, Юрий был очарован. «Сколько чистоты в ее взгляде! – думал он. – И какие синие глаза… Надо возвыситься самому, чтобы заслужить любовь такой девушки…»

А для Наташи он был только смазливым гимназистом, с которым приятно кружиться в танце.

– Где я могу вас видеть? – спросил Юрий в вестибюле, помогая ей одеться.

– Разве что случайно, – пожала она плечами.

– Почему же случайно, – раздался из-за спины голос доктора, – приходите к нам, молодой человек, вы же знаете, где мы живем.

Уходя с отцом, девушка «нечаянно» уронила перчатку. Юрий быстро поднял ее и спрятал. Вечером, укладываясь в постель, он положил перчатку на подушку возле своего лица. От касания перчатки его бросило в жар. Сон не шел, он был пленен женской красотой. Натали Донцова казалась ему «совокупностью совершенств»[6]: чистоты, целомудрия, красоты, хороших манер и прочих добродетелей, о которых им твердил на уроках Закона Божия школьный законоучитель протоиерей Марк. В гимназии мальчишки исподтишка гримасничали, слушая его проповеди, но сегодня в мыслях о Наташе Юрий мог использовать только возвышенную лексику – иные слова для выражения его чувств не годились. Упиваясь сладостью своих переживаний, он стал шептать стихи о любви. Первым пришло на ум «Я помню чудное мгновенье», но разве можно покорить женщину чужим талантом! Он вспомнил глаза танцующей Натали, и сами собой стали складываться строфы. Юрий отбросил одеяло, зажег лампу, взял карандаш и стал записывать.

Он не знал, сколько времени провозился у стола, но результатом остался доволен: получите, господа, шедевр любовной лирики! Он преподнесет его своей Музе при первом удобном случае, а папа – в этом Юрий не сомневался – захочет положить его стихи на музыку. Получится чудесный романс, который они будут исполнять дуэтом. Например, на Юрин день ангела, когда он пригласит в гости Натали.

Прежде чем потушить лампу, Юрий еще раз прочел:

О каком крыльце шла речь и откуда взялись волны, причем, вероятнее всего, морские, поскольку они «разбивались», видимо, о скалы или волнорезы, – о таких мелочах Юрий не задумывался. Разве это так уж важно? И как тонко он подвел к заветному, читай, обручальному, кольцу. Сколько смысла и глубины в двух строфах, да и ритм вроде есть, и не коряво вышло. Теперь и у него есть своя дама сердца – Муза!

Счастье, включившее в себя «все немыслимые муки», наконец сморило творца. Проваливаясь в глубокий сон, он видел только синие глаза и тонкие очертания девичьих губ.

В течение нескольких дней после бала Юрий повсюду искал Наташу, но тщетно. Тогда он решился нанести ей визит. В воскресный день он купил в цветочном магазине три белых хризантемы. Заветный лист со стихами лежал в кармане, в розовом конверте. Третьего дня он приобрел его в парфюмерной лавке «Метаморфозы». Конверт был надушен, на картинке красовалась бабочка. В лавке были еще конверты с румяным сердечком, но Юрий боялся показаться пошлым.

Наташу он застал одну. Она сидела в гостиной за роялем.

– Вот, решился вас навестить, – Юрий протянул ей цветы.

– Чудесные хризантемы! Спасибо.

Она принесла вазу и поставила цветы на рояль, рядом с букетом роз.

«Меня опередили, неужели Левицкий?» – ревниво подумал Юрий.

– Я, верно, прервал вашу игру?

– Ничего, – улыбнулась девушка, указав ему на кресло. – Вы любите музыку?