– Ты посмотри, сколько мы можем выиграть! – зашептал он ей. – Посмотри! И на платье, и на туфли тебе.

– А сколько проиграть? – не согласилась Людочка.

Шумер неожиданно подумал, что девушка вовсе не глупа и прагматична.

– Барышня, – скупо улыбнулся «бульдог», – я тут рассказывал вашему молодому человеку, что деньги не могут сделать человека счастливым.

– Могут! – возразила Людочка.

Рыжий Коля ел глазами Микки-Мауса на ее блузке.

– Не знаю, – сказал «бульдог». – Но сам я проигрышу нисколько не огорчусь. Что деньги? Ты живешь, ты дышишь. Это ни за какие деньги купить нельзя. И опыт. Как купишь то, что каждый пропускает через себя? Поражение – это что? Это возможность подняться в будущем. Ты уже знаешь, как и что может быть. Стоит это полутора тысяч? Я считаю, что вполне.

– Плюс хорошая компания, – добавил Коля. – Хотя мне моих денег будет жалко.

Раньше Шумер думал дождаться кульминации, чтобы напарники раскрутили мальчишку на безумную ставку в долг и поманили последним коном, где рыжий Коля (вот неожиданность!) сорвал бы «банк», но теперь решил, что можно и сейчас.

– А я согласен, – услышал себя Шумер словно со стороны. – Согласен с девушкой.

В определенные моменты он ловил себя на том, что раздваивается, и часть его превращается в немого зрителя, бесстрастно фиксирующего происходящее.

Она была холодна и равнодушна, эта часть, и, видимо, считала все вокруг спектаклем. Мало того, она довольно наплевательски относилась к телу Шумера. Другая же, брошенная на произвол судьбы, становилась неуправляемой, бравирующей и дерзкой. Ей все было нипочем, она любила край и стремилась к краю, конфликтуя с людьми, вещами и самой реальностью. Тело Шумера она испытывала на прочность.

Иногда Шумер замечал в себе и третью часть (троица – это было логично). Задавленная первыми двумя, эта часть была вечно преисполнена страха. Возможно, он редко ее ощущал именно из-за того, что она, чтобы выжить, стремилась вести себя как можно незаметнее. Тела Шумера ей было жалко, она за него беспокоилась.

– Че, доктор? – наклонился Коля.

– Я говорю, – улыбнулся Шумер, – что мальчишка не выиграет. Вы же мошенники, карточные шулера.

Ту-дук, ту-дук – как-то особенно громко прозвенели колеса на стыке.

Лицо у «бульдога» замкнулось, напряженная складка обозначилась под нижней губой. Рыжий Коля привстал.

– Чем докажешь?

– Ничем. Я вижу.

– Ну, вообще! Взял и обидел! – возмутился Коля и растопырил пальцы. – Эй, ты видел, что мы мухлюем? – обратился он к соседу с «дипломатом».

Тот мотнул головой.

– Не обращал внимания.

– Димыч, ну ты-то в курсе?

– Да я тоже вроде не заметил ничего такого, – сказал Дима, но особой уверенности в его голосе не было.

– Понятно. А вы, Людочка? – упорствовал рыжий.

– Что?

– Вы вот верите, что я с э-э…

– Алексей Александрович, – подсказал свое имя «бульдог».

Получилось очень естественно.

– …с Алексеем Александровичем заодно?

Девушка посмотрела на Колю, потом на «бульдога» Алексея Александровича, явственно похожего в этот момент на Жана Габена в роли комиссара Мэгре.

– Не знаю, – сказала она. – Вы какие-то слишком разные.

Коля кивнул, словно не ожидал иного.

– Вот что, уважаемый, – он поймал за рукав и потянул Шумера на себя, – вы готовы ответить за свои слова?

– Конечно, – сказал Шумер.

– Пообщаемся в тамбуре?

– Как хотите.

Они вышли в проход. Никто не возразил и не вмешался.

– Сюда, – Коля, перехватившись за поручень, двинулся к тамбуру в конце вагона.

Шумер направился следом.

Он улыбнулся, когда какой-то здоровый, накачанный парень с боковой нижней полки поднялся сразу за ним, пророс в проходе горой, перекрывая путь к отступлению. Так и пошли втроем. Щелкнула дверь, из мусорного ящика пахнуло вонью, белым пятном мелькнула туалетная дверь. Чтобы у Шумера не возникло малодушного желания спрятаться за нею, парень сразу перекрыл ее рукой.