Кроме появления метро, что изменилось? Появился метробус: вторая линия скоростного транспорта, идущая примерно перпендикулярно метролинии. Линии метробуса идут над улицами на таких же опорах, что и метро; иногда метробус спускается на землю. Стоимость проезда – 30 рупий (12 рублей), и он постоянно сильно переполнен. Автобусов не хватает, и в каждом сочленённом бусе едет человек по триста, не обращая внимания на облезлые объявления «В связи с коронавирусом предельная вместимость автобуса – 60 человек».

Кроме появления метробуса и метро, город так, на мой взгляд, не особенно изменился. Всё так же гудят гудками машины, сотни и тысячи продавцов торгуют миллионом товаров, по узким улочкам старого города тащатся телеги с грузами, муэдзины призывают на молитву, а на окраинах, за стенами и заборами особняков живут представители богатых слоёв населения. Вот эти слои, действительно, за 23 года стали богаче. Параллельно с телегами, с уличными парикмахерами и продавцами овощей с тележек, появились владельцы хороших красивых автомобилей (они и раньше были, но выросли числом и лоском), построены на окраинах приличные кварталы, рестораны и даже торговые моллы, уже не все пакистанцы ходят в башмаках на босу ногу. В 1998 году носки имели менее чем 1% пакистанцев, сейчас носки надевает большинство! А вот людей, держащих в руках автомат, стало визуально меньше – раньше очень много было автоматчиков, а сейчас это в основном лишь менты и охранники. Продали автоматы и купили носки, выходит, так.

Расплодились приличные рестораны, и гостиницы – они были и раньше, но их стало больше, а количество совсем уж бедных людей осталось прежним. То есть нижний слой остался на месте, а высший слой стал ещё более высшим и богатым, ну и, на мой взгляд, богатые люди увеличились в числе. Или я раньше не заметил их? Не, дело не в этом. Видно и по дорогам, и по машинам, что жить стало лучше и веселей. Кое-кому, не всем.

Мистер Шахид Н., который предложил мне приют в Лахоре, был как раз из таких бизнесменов, что создают Пакистану видимость процветания.

Я подъехал на конечную станцию метро, где и стал ожидать хозяина вписки. Через некоторое время появился и он, на машине. Цивильный дядька без бороды. Если появится такой в Москве, подумают, наверное, что это бизнесмен из Средней Азии, таджик интеллигентный. Он и повёз меня к себе на квартиру. Как оказалось, у него есть свободное жилище в трёх километрах от конечной станции метро, сам он там не живёт, только иногда вписывает своего брата, приезжающего из Исламабада.

«Главное, – сообщил мне Шахид Н., – не говори пакистанцам на лекции о том, что я тебя вписываю в свободную квартиру. От других пакистанцев это большой секрет! Если кто-то узнает, то будут проситься ко мне пожить, потом приведут своих друзей и родственников из деревни, и потом очень трудно будет очистить квартиру от них!» Я пообещал про эту квартиру никому в Пакистане не рассказывать и полное имя его всем не открывать.

Забросили вещи в квартиру; во второй половине дня ещё съездили в разные места Лахора – показать меня знакомым Шахида. Хотя сам он был приличным бизнесменом и посетил пару десятков стран, всё же тут даже среди высших слоёв общества «обладание» почти что белокожим другом является признаком высокого статуса. Поэтому мы посетили, невзначай, несколько разных офисов, контор, где находились чиновники или бизнесмены, знакомые моего нового знакомого; с ними он перекидывался несколькими словами по делу, а потом говорил, что вот, смотрите, у меня есть друг из России. После таких переездов туда-сюда стемнело, и я был возвращён в квартиру, где пакистанец меня и оставил.