Плюгалин со всей дури опустил на стол сжатый кулак. Недопитый жбан с пивом выпрыгнул из сонных объятий Ларинтена и с громким бульком наделся тому на голову. Вмиг проснувшись, Ларинтен, натыкаясь на стекло перевернутого жбана, попытался убрать с лица налипшие патлы. Аккуратно ощупав свою, вдруг сделавшуюся стеклянной, рифленой и с плоской макушкой голову, он вдруг дико заверещал. Мы, до этого с любопытством за ним наблюдая, тут же кинулись спасать, пока он окончательно не свихнулся от этой аномалии.

Едва Плюгалин стянул с него жбан, эльф тут же ощупал себя, протер глаза и затих.

– Ну и что ты разорался? – я перевела взгляд на Лендина. – Как отец, как отец!

Он допил пиво, посмотрел на меня сквозь стекло кружки, отставил и торжественно произнес:

– Да, Тайна! Мы тебе все, как большая семья. Так что, считай, что я тебе как отец!

Ларинтен, слыша такие разговоры, оглядел нас и проникновенно икнул.

– Тогда я тебе, Тайна, как мать!

– Вот и породнились! – обрадовался Крендин. – А можно мне в вашу семью?

– Хм, интересно, кем ты нашей доченьке стать собираешься? – ревниво хмыкнул эльф.

– Ну, разве что троюродным внучатым племянником брата мужа моей двоюродной бабушки! – хохотнул Лендин.

– Годится! – покладисто согласился Крендин, понимая, что гроза пронеслась мимо.

– Все, хвала Всевидящему, разобрались! Родственники, давайте, наконец, подумаем, как мне найти еще и мужа? – Я в нетерпении посмотрела на эльфа, затем перевела взгляд на гнома.

– А чего думать, искать надо! – Лендин поднялся, кинул на стол несколько золотых и посмотрел на нас. – Ну, чё сидеть, идем?

Мы вышли на улицу.

– А куда мы идем? – я торопилась за друзьями, стараясь не отстать в весело гудящей толпе.

– К жрецам, – немногословно ответил Лендин.

Сделав хороший круг, мы обошли площадь. Едва за нами остались ярмарочные ряды, Лендин повел нас прямо к возвышающемуся в центре города пику. Мы поднялись по вырубленным в камне ступеням, и вышли на небольшую площадку перед чернеющим зевом пещеры.

– Это здесь. Пойду, спрошу! – Гном не останавливаясь, вошел в темноту. Мы шагнули следом.

В высокой, теряющейся в темноте пещере царила тишина. Лишь иногда откуда-то из глубины до нас волнами докатывались едва слышные стоны, вплетаемые в заунывную музыку. На секунду мне показалось, что мы попали на панихиду. Полумрак пещеры разбавлялся светом редких чадящих факелов и редкими вспышками. В нерешительности постояв, мы, привыкая к траурной атмосфере, пошли вперед, на мерцающий, будто идущий снизу свет. Но едва пересекли зал и вошли в узкий коридор, как дорогу преградили четыре высокие фигуры в белых балахонах и золотистых, скрывающих головы до плеч, масках.

– Туда нельзя! – глухо произнес один из них.

Я молчала, не сводя глаз с масок, вспоминая последний сон. Тут вперед вышел Лендин и с почтением поклонился:

– Э-э, многоуважаемые! Мы задержим вас всего на один вопрос! Дело в том, что мы ищем человека по очень важному делу. Нам сказали, что он жрец. Короче! У вас есть колдун с белыми, будто седыми волосами, высокий, а глаза… – гном запнулся, помолчал, и решительно выпалил. – Он полукровка.

Маски переглянулись, и все тот же голос спросил.

– Какое у вас дело к нему?

Лендин смутился.

– Ну-у, не могли бы вы ему передать, что к нему пришли его давние друзья и….

– Просто друзья! – поспешно перебила я Лендина, выходя вперед.

Фигуры опять переглянулись и, отойдя на пять шагов, зашушукались. Вскоре от них отделился широкоплечий, высокий мужчина и неторопливо пошел к нам. В метре от нас он остановился, поклонился и тихо произнес.

– Я – жрец-полукровка. Что вы хотите от меня?