Лори… настолько серьезно больна?.. Задавать ей прямые вопросы было бы крайней бестактностью. Медицина на Тиатаре прекрасная, и уж если врачи смогли лишь замедлить прогресс болезни, а не справиться с ней окончательно, то, вероятно, доступные средства исчерпаны. Отнюдь не все виды рака успешно лечатся, особенно, если пациент чересчур затянул с обследованием.

– У вас чудесная дочь, – похвалила я Мариассоль, ничуть не кривя душой.

– Спасибо, Юлия, – тотчас откликнулась Лори. – Она – наше счастье.

– Где она учится? Кем хочет быть?

– Учится в здешней школе. Склонна к гуманитарным наукам, но, к сожалению, не к космолингвистике. Мы с Альфом намерены отдать ее в школу при Тиамуне.

– Придется летать каждый день. Не слишком ли утомительно?

– При школе есть пансион, – напомнила Лори. – А ваш внук, Антон Карл, разве не там?

– Он живет вместе с Сезаром, в профессорском доме. На занятия Сезар возит его в электрокаре, а обратно внук ходит пешком. Прогуляться полезно.

– Вам не боязно отпускать его одного?

– Нисколько! Он уже старшеклассник. Вся территория кампуса, как вы знаете, мониторится камерами, хоть охрана не лезет в глаза. Студенты, конечно, шалят, но их выходки безобидны. То раскрасят скульптурную инсталляцию, то залезут на крышу, то запустят в ректорат самодельного робота-сквернослова.

– Да, мы тоже порой развлекались, – вздохнула она.

– В юности нужно веселиться и радоваться, – заметила я. – Чересчур серьезные дети – это не очень нормально.

– Спасибо, что пригласили Мариассоль.

– Пусть заходит, когда пожелает, у нас обычно кто-нибудь дома. Даже странно, что мы живем по соседству, а общаемся редко.

Лори слабо пожала мне руку. Похоже, она искала для дочери новых друзей, новой жизни, новых возможностей. Я ободряюще ей улыбнулась.

Под занавес мне преподнесли еще один, несказанно приятный, сюрприз.

Поздравить меня прилетел принц Ульвен. Он теперь часто наведывается в Тиамун, где по его инициативе всё-таки создали музыкальную студию. Посвятить себя целиком преподаванию он не может, иначе пришлось бы пожертвовать творчеством и выступлениями. Но у него уже появились ученики, и наш «уйлоанский Моцарт» с удовольствием пестует инопланетных собратьев, репетирует с ними и устраивает в Тиамуне концерты. Уйлоанцы, люди, птероиды, небольшой тагманский оркестр из ударных – и сам Ульвен с его скрипкой, гитарой, флейтой, кото и электроникой, восполняющей нехватку других инструментов.

Поющий, играющий и танцующий принц никого больше не удивляет. Все привыкли, что он – такой, и другим быть не может.

– Госпожа Хранительница, вы мне – словно вторая мать! – произнес Ульвен, поднимая бокал. – Я люблю вас, люблю всю вашу семью, люблю ваш дом! Будьте счастливы!

Он привез мне подарок: новую песню, которую тут же сам исполнил дуэтом с Афиной, аккомпанируя себе на гитаре и электронике с заранее записанным сложным многоголосным фоном. В этом фоне мой слух уловил смутные обрывки старинных русских мелодий, наложенных на мексиканские ритмы и облеченные в уйлоанские звучности… Смесь совершенно невероятная, но удивительно органичная.

Потом он сыграл кое-что попроще, в тагманском ритмичном стиле, и молодняк опять принялся танцевать.

Лори, мне показалось, мечтала уйти домой и прилечь. Но прерывать наш праздник ей не хотелось.

Пришлось мне самой намекнуть Ульвену, что время позднее, детям пора бы угомониться и разойтись по кроваткам. Он послушно закончил импровизированный концерт и признался: «Госпожа Хранительница, а вы не сочли бы слишком наглой просьбу остаться у вас? Я ведь выпил вина, и теперь обязан нанять водителя флаера, а мне неохота. И вообще я устал». – «Да, конечно, Ульвен! Свободная комната есть, рядом с папиной, только там немного не прибрано». – «Не беда, я же буду спать, а не изучать ваш космический хаос!» – «Хорошо, мой милый. Мы всегда тебе рады. Виктор, дашь Ульвену постель?»..