С мальчиком-зверолюдом мы уже перенесли добытое в сарай и по концу операции, к полудню следующего дня, мы имеем чуть меньше тысячи золотых монет (не исключительно лишь наличными, но и в виде драгоценностей и разной мелочевки), а также несколько примечательных вещей: кинжал из хорошего и прочного материала, рукоять и лезвие которого чуть закруглены, фолиант “укрепление тела” для мага и еще пара интересных книг по механике.

Все эти вещи банда не успела или не смогла сбыть в виду специфики использования или цены. Нож стоит хороших денег и уровень мастерства кузнеца его изготовившего наверняка равен пяти или даже выше, ну а книги в красных районах – товар весьма специфический и ценится единицами.

– Это ваше. – Сложив в сумку всю литературу, кинжал и артефакт-ожерелье, а также прицепив к поясу кошель с сотней золотых, остальное я отдаю сироткам. В поместье мечей мне золото ни к чему, и потому нет нужды оставлять себе то, что не успею потратить к прибытию эспады.

– Т-так много?! – воскликнула разом пара мальчишек. Их глаза горели, они засуетились и быстро повеселели.

– Но ведь вы заработали эти деньги. Как мы можем взять столько?.. – лишь мальчик-зверолюд был несколько даже опечален моей щедростью. Для его расы неприемлемым считается столь несправедливое распределение долей после битвы.

– Моя часть в сумке, большего мне не нужно. Но и отпустить вас на улицу с карманами, полными золота, я тоже не могу. – Услышав мои слова, некоторые из ребят напряглись. – В городе, на главных улицах, есть детские приюты, попасть в которые можно только заплатив определенную сумму. Я сопровожу вас всех туда, там вы обучитесь грамоте и в будущем встанете на ноги. Все согласны?

Все без раздумий закивали и прогнивший сарай, что прежде полный отчаяния и всепоглощающей безысходности, впервые наполнился радостью и улыбками проживающих внутри детей. Со стороны может показаться, что я действительно занимаюсь благотворительностью, однако эта сумма – пустяк, за который в будущем мне не купить и одной пятой от тех артефактов, что меня интересуют. На черных рынках полезные вещи и рабы стоят от пяти, порой и десяти платиновых монет, а одна такая равняется как раз тысяче золотых.

И раз вспомнили о рынке…

– Аэлин, – обратился я к лежащей под пледом эльфийке, – A menithach bâd nín? – “Пойдешь со мной?”. Девочка приподнялась, ее голубые глаза столкнулись с моими.

Да, я решил забрать ее себе. Эльфы слишком редкий и дорогой товар, особенно в столь юном возрасте. Из приюта ее в лучшем случае выкрадут, а в худшем продадут настоятели же приюта. Кроме того, мне нужны верные слуги.

– Le na bôr, — “Ты – слуга” проговорил я, указав на девочку. – Er borthad i nín, – улыбнувшись, произнес я “служить мне”, показывая на себя.

– Ni… — Она сомневается. То осматривает меня с ног до головы, то заглядывает в глаза, то смотрит на детей позади. Едва ли девочка доверяет мне, но… – atho. —