Я понимала, какую ответственность беру на себя, поручаясь за эту женщину, если она пройдет процедуру отбора. Но это стоило того: нет ничего приятней, чем возвращать рай потерявшим его.

Через неделю мы с Кимом приземлились недалеко от ее дома. Стоял тихий вечер, поселок погрузился в созерцание телеящиков, и мы могли не опасаться нежелательных свидетелей.

Женщина была во дворе и вытряхивала пыль с одежды. Увидев меня, она прищурилась и немного отступила к своему крыльцу.

– Здравствуйте, – я встала перед ней. – Вот я и вернулась за вами, как обещала. Полетите с нами еще раз? Только в этот раз на три дня.

– На три дня? – удивленно переспросила женщина, сжимая в руках одежду. – А как же козы?

Я ничего не ответила и лишь пристально посмотрела ей в глаза.

– Да как же коз-то оставить без присмотра? – пробормотала женщина.

Внезапно в ее глазах загорелся злой огонек.

– Вот что… никуда я с вами не полечу! – поджав губы, ответила она резко.

Учетчик в очередной раз оказался прав. Какая ирония – между раем и козами она выбрала коз!

– Ну, что ж, не буду настаивать, всего доброго вам, – сказала я и направилась к челноку.

Драконы не люди

Худощавый смуглый спутник с изрезанным морщинами лицом, завернувшись в универсальный плащ цвета дорожной пыли, шел размеренным шагом по малолюдной протоптанной тропинке. Время от времени он останавливался, доставал дискообразный прибор размером с ладонь и внимательно всматривался в него. Пробормотав что-то невнятное обветренными иссохшими губами, он прятал медный диск назад в складки запылившегося плаща. Не смотря на весь его потрепанный и изношенный вид, ярко-синие глаза выдавали в нем жреца, лируанца, представителя древнейшей и могущественной когда-то расы, ушедшей ныне в забвение.

Неожиданно прямо перед ним возникли, словно высыпанные горошины, круглые и румяные беренята. Они окружили жреца, заливаясь тоненьким смехом, и стали шнырять под ногами.

– Пошли прочь, подземные отродья! – замахнулся на них путник своим высоким резным посохом.

Беренята галдели, не переставая.

– Злой колдун, злой колдун! Жабу съел, осмелел!

Жрец остановился и пронзил взглядом особо надоедливого берененка. Тот замер, как вкопанный. Увидев неподвижным своего братца, беренята в ужасе разбежались, а откуда-то из-под земли появился взрослый береник в войлочной шляпе и с седыми пышными усами.

– Э-эх! Не стыдно тебе с детьми тягаться!

Он обиженно покачал головой, дотронулся до застывшего берененка. Тот ожил. Захлопал глазами, приходя в себя, и заревел во весь свой писклявый голос.

– Вот тебе! – шлепнул его по макушке рассерженный родитель. – Будешь знать, как к незнакомцам приставать!

Непоседа заревел еще больше и пустился наутек.

– Держи своих отпрысков при себе! – процедил сквозь зубы жрец и двинулся дальше.

Береник провожал его взглядом настороженных глаз еще долго, до тех пор, пока тот не скрылся из виду.

Солнце уже почти скрывалось за горизонтом, когда высокий силуэт жреца показался вблизи поселения, состоящего из множества раскиданных по живописной долине домов.

Жрец опять достал свой прибор, и, сверившись с ним, направился в деревушку. Зажглись возвышающиеся у обочины фонари, украшенные резными завитушками и стали медленно разгораться. Нагретый за день воздух, напоенный ароматами многих цветов и трав, медленно остывал, отчего благоухание становилось все более явственным. Появились ночные обитатели долины, рыжие сеймухи, которые бесшумно разрезая воздух длинными перепончатыми крыльями, высматривали в кустарниках свою добычу.

Лируанец подошел к ближайшему дому, небольшому приземистому строению с круглыми пузатыми окошками, украшенными вьющимися цветами, и постучал посохом в толстую дубовую дверь. В окнах зажегся свет, за порогом послышалось шлепанье босых ног, и дверь отворил старик в светлой холщовой рубахе. Он подслеповато щурился на гостя, пытаясь различить незнакомый силуэт в стремительно наступающих сумерках.