Меня ждут собачки, а потому, развернувшись в противоположную сторону, шагаю к проходу, противоположному тому, за которым только что скрылся мой напарник.

Помните, что я говорил про этот пистолет?

В части собак? Вот-вот.

Действительность оказалась именно такой, как я и описывал.

Первого пса я завалил легко – лохматая дворняга, выскочив из густой травы на дорогу, уселась чесаться, опрометчиво подставив мне бок.

Три выстрела – до неё было не более десятка шагов, и псина, не издав и звука, валится на дорожное покрытие, заливая его кровью.

Схватив её за лапы оттаскиваю под купол, где, поменяв магазин, отпиливаю грязную лапу.

Но эта победа, оказавшаяся слишком лёгкой, стала практически единственной.

Следующая собака, стоило мне только поднять ствол, немедленно ощерилась, зарычала и, скакнув в сторону, моментально исчезла в высокой траве.

– Ну, раз гора не идёт… – держа ствол наготове, шагаю в траву, не догадываясь, что совершаю большую ошибку. Понимание этого настигает меня спустя минуту, когда я, отойдя от Купола на десяток шагов, вдруг слышу за своей спиной рычание сразу на несколько голосов.

Ага!

Пёсики-то здесь, отнюдь не глупые живут. Пока я крался по траве, выглядывая, а не мелькнёт ли впереди десятка монет в виде тёмной спины, собачки, бесшумно обошли меня сзади и теперь, вывалив розовые языки, следили за каждым движением наивного охотника.

Ну что сказать…

Стрелять я начал навскидку, не жалея патронов. А стреляю я неплохо, нет, не снайпер, конечно, но вполне могу попасть в цель даже и из такого хренового ствола как этот.

И ведь попал!

Первая, из троицы, словив пулю прямо в распахнутую пасть, опрокинулась на спину, дрыгая ногами в агонии. Её соседка, мои пули вырвали приличный кусок мяса из бока, с визгом рванула прочь, оставляя хорошо различимый на светлой траве след. Но вот последняя, не иначе, как самая умная из всей троицы, поступила куда как хитрее.

Стоило мне только сделать первый выстрел, как она, отпрыгнув в сторону, скрылась в траве. Но лишь только я выщелкнул магазин, спеша заменить его на новый, как она, не издавая ни звука, перешла в атаку, вцепившись мне в голень.

Больно было – жуть.

Тварь, уперевшись всеми четырьмя лапами в землю, рыча, мотала головой, разрывая клыками мою плоть.

В принципе, я бы мог собой гордиться – рыча от боли едва ли не громче неё, я таки сумел заменить магазин, а затем, передёрнув затвор, всадить все пули в её спину, практически изрешетив злобную псину.

Но, торжествовать победу было рано. Кровь хлестала так, что и не надо было быть врачом, чтобы вынести фатальный вердикт. Сжимаю зубы и качаясь, стараясь не обращать внимание на круги перед глазами, бреду к Куполу.

Там люди – дойду, помогут, не бросят же своего?

Границу Купола я переполз, подтягиваясь на руках и не имея сил встать.

Переполз, а затем, приподняв ствол, жму спуск, спеша выстрелом позвать помощь.

Щёлк!

Боёк сухо стучит о капсюль, но тот не обращает внимания на этот зов.

Осечка?! Чёрт! Рафик же говорил – под Куполом оружие не работает!

Пытаюсь передёрнуть затвор, но сил нет, да и руки, перемазанные кровью, скользят по затворной раме.

Всё.

Резко потяжелевший пистолет выскальзывает из ослабевших пальцев, а я, привалившись плечами к стене дома, начинаю плавное скольжение в черноту, ту самую, что дарит отдых и покой всем, достигшим своего срока.

Несильный пинок в бок отбрасывает меня от той заветной грани, а затем кто-то, не церемонясь и не обращая внимания на мой вскрик, резко дёргает пылающую огнём ногу.

– Эк тебя. – Всё тот же неизвестный, сильно хриплым голосом, констатирует моё состояние, отчего я, всем существом протестуя против насилия, не дающего мне насладиться вечным покоем, пытаюсь разлепить налитые свинцом веки.