– Сопровождение – чего освидетельствовать нужно, – пояснил Хоуп, протягивая эксперту оставленную лейтенантом бумагу.

– А, точно! – Сержант улыбнулся и, взяв инструкцию, начал ее читать. – Иди ты! – восхищенно произнес он через полминуты и даже почесал затылок. – Вы читали это, сэр?

– Нет еще. А что такое?

– Они хотят, чтобы я определил, была ли осуществлена с этого аппарата передача… И еще им желательно знать, какая именно информация ушла к врагу. Так и написали – «желательно». Вот придурки!

Тут Клуни спохватился, опасливо взглянул на капитана и с виноватой улыбкой пояснил:

– Я хотел сказать, сэр, что это не так просто – определить, что эта схема кушала… Тут помощь квантового механика нужна, иначе нам следы на чипах не вычислить…

– Квантовые механики у нас не держатся, ты же знаешь. – Капитан снова вздохнул. – Лу Кайзенборг отравился бета-дистиллятом… Бэрри Нильса поймали местные…

– Я так думаю, сэр, что от этой самой квантовой механики в голове последствия наступают, – сказал Клуни, разрезая ножичком неподатливый пластик. – Иначе, сэр, как же объяснить, что Кайзенборг регулярно пил дистиллят, хотя и знал, что это опасно, а Нильс из-за баб на любые сумасшествия готов был идти… Я даже слышал, что у него прежде были романы с урайками. Как такое можно делать – ума не приложу. Они же, сэр, во время этого дела липким потом покрываются, урайки эти…

– Да что ты за глупости говоришь?! – воскликнул капитан. – И вовсе они не покрываются никаким липким потом! Можно сказать, даже наоборот…

– О-о… – Клуни даже прекратил ковырять ножом пластик. – А откуда вы это знаете? – удивился он вполне простодушно.

– Откуда… Да ниоткуда! – с досадой произнес Хоуп. – Давай открывай свой мешок, а то уже замучил меня болтовней.

Отправив подчиненных работать, капитан Хоуп взял бинокль и поднялся на крепостную стену, откуда каждое утро и вечер осматривал окрестности.

Хоуп и сам не понимал, зачем он это делает, ведь существовали часовые – четыре смены, как и положено. У них по всему периметру были проложены мостки с перилами, а на углах огражденной территории стояли башенки с бойницами, из которых торчали изготовленные к бою пулеметные стволы.

И все же капитан-инспектор поднимался на стену, совершая своей ежедневный моцион. Наверное, он не смог бы заснуть ночью, не понаблюдав за расположенной в полукилометре от лаборатории деревней, или не нашел бы сил бороться днем с бездарностью своих подчиненных, не полюбовавшись утром на дымящиеся туманы промышленной зоны. Их ядовитые струи извивались словно духи земли, скручиваясь в пепельные косы и вытягиваясь к серебристым облакам. Потом из края в край долины пролетал ветер, и туманы рассеивались.

Всегда одна и та же картина, которую Хоуп наблюдал изо дня в день уже не первый год. Впрочем, было в этом нечто такое, что объясняло капитану его присутствие здесь.

Одно дело жить в каменном колодце огражденной территории, привыкая к монотонной обыденности, и совсем другое – быть здесь, в этой долине, которая столько значит для истории Урайи. Сознание личной ответственности не покидало капитана Хоупа ни на минуту, ему казалось, что наплюй он на службу, как это делают многие другие, и непременно случится что-то нехорошее.

Неважно, что именно: гейзеры ли перестанут поднимать из недр «черные кристаллы» или расплавленная серная река вытечет из жерла Предо и зальет зону добычи – но беда грянет.

Стараясь отогнать тревожные мысли, Хоуп направил бинокль на деревню.

Девайсы, как называли их в колониальных войсках, выглядели некрасивыми даже на взгляд урайцев. А уж янычары вообще считали их уродами.