Все разрешилось неожиданным для них образом. Умер старый хранитель маяка на Седьмом Холме, и Питеру предложили переехать и занять его должность.

Место было отдаленным, но хранителю назначили очень неплохое жалование, да и работа оказалась несложной. Зажигать лампу, каждый вечер на закате, да наблюдать, чтобы она горела всю ночь чисто и ярко. Вовремя менять фитили, следить за яркостью и высотой пламени, чистотой отражателей и пополнять резервуары сурепным маслом, так как запас его в лампе был невелик. Все это нужно делать несколько раз за ночь. Кто как не Питер знал цену ошибки.

Молодых людей не пугало уединение, им вполне хватало общества друг друга. Правда, Мэри все-таки пришлось уйти из школы. Учебный год закончился и она попросила пастора Филиппа подыскать, к следующему учебному году, новую учительницу. Тот уже смирился, что Мэри все равно уволится. Пожелал им удачи и попросил каждое воскресенье приезжать на службу и навещать их с Бриджит и девочками.

Маяк находился в часе езды от Лайлак Хилл. Это было славное место среди сиреневых холмов. Весной на диких лугах зацветали колокольчики. Выглядели луга, словно гладкие лиловые озера с мелкой рябью, от пробегающего ветра. После колокольчиков наступала очередь ароматной лаванды. Зацветала она на лавандовой ферме, находящейся рядом. Темно-лиловые полосы посаженных в ряд кустиков плавно уходили за горизонт. Они казались огромным, пушистым, сиреневым шарфом крупной вязки, который потерял великан. Дом рядом с маяком оказался чудесным. Каменный, двухэтажный, белого цвета, как и маяк, с черепичной крышей. Сзади большая терраса, с нее открывался чудесный вид на залив.

Мэри, в первый раз увидев его, полюбила всем сердцем. Именно так она представляла их с Питером жизнь здесь, в уединении на песчаном берегу изумрудного моря. На первом этаже располагались кухня, гостиная с камином и кабинет с ровными рядами книжных полок. Все предыдущие хранители любили читать и были завсегдатаями в книжной лавке мистера Бибери в Лайлак Хилле. Книги никто не забрал, и Мэри, добавив к ним свои любимые фолианты, получила достаточно большую библиотеку, чему очень радовалась. Наверху находились три небольших уютных спальни, и она надеялась, что скоро они с Питером сделают хотя бы одну из них детской.

Повернув от двери маяка налево и сделав несколько шагов в сторону моря, можно увидеть ленту песчаной тропинки, которая вела на широкий пляж. Во время отлива казалось, что это великан, который потерял наверху свой огромный шарф, как из кружки с чаем, отпивает воду из моря. Как только он делал пару глотков, морское дно обнажалось и вода терялась из вида далеко у горизонта. Можно было бесконечно идти по морскому дну, представляя, что ты в царстве Нептуна. Но море здесь очень коварное, великан, который допил свою чашечку, попросит налить ему еще. И тут уж держись, если ты зазевался! Вода так быстро возвращалась и закрывала морское дно, как будто чай из гигантского чайника наливали в кружку великана, моментально заполнив ее до края.

Молодые супруги погрузили в повозку свои вещи, а их, надо сказать, оказалось не так уж и мало: родители Питера собрали большое приданое, а у Мэри было много книг. Запрягли Пудинга и отправились в свой новый дом.

Коня им тоже подарили родители Питера на свадьбу. На самом деле, сначала его звали не Пудинг, его звали Горацио, светлой масти, почти белый. Он оказался очень красив и, видимо, знал об этом, потому что строптивости ему было не занимать. В тот момент, когда Мэри увидела его в первый раз, она подняла брови от изумления и воскликнула: