Элге стрельнула в него глазами: ведь тему переводит, опять, в который раз! Что ж…

- Хочу!

Но зря он надеется, что она отстанет.

***

Напрасно Ар переживал, что тайная наследница Сайттена начнёт тяготиться лесной жизнью, устанет от уединения, затоскует. Элге огорчало вовсе не затворничество в бескрайних зарослях Шелтара, а опасные визиты тварей из мира теней, случившиеся ещё дважды, да отсутствие новых книг для изучения. Никаких чудом сохранившихся запретных рукописей в руки мага больше не попадало за прошедшие несколько недель, и девушка переживала, что время уходит, больше, чем сам Ар. Он-то на эту тему никак не высказывался, только на лицо набегала тень безразличия, и в такие моменты он устраивался в уголке, раскладывал какие-то тряпицы и начинал приводить в порядок свои клинки. У него были меч и кинжал из знаменитой тейенской стали, без особых украшений, в простых ножнах. Красивое, опасное и добротное оружие, служившее своему хозяину на совесть, и заботился о нём Ар как о живом, и в каждом жесте Элге чудилась молчаливая благодарность. Девушка устраивалась рядом, стараясь не мешать, и тихонько шелестела страницами. Время от времени отшельник поднимал голову, встречался с ней взглядом, и от взгляда к взгляду, от улыбки к улыбке чувствовал, как отступает, растворяется в золотисто-зелёном свете серая безысходность.

Рыжая девушка заразила его своей верой; на смену апатии и злому смирению пришёл азарт, и ещё то, старое, забытое, выброшенное за порог давным- давно за ненадобностью. Ещё не вслух, ещё не прежним, сильным и уверенным голосом, а пока про себя, но маг вновь начал загадывать желания. Простые и самые нужные. Разрешил себе мечтать о другой жизни, свободной от тяжести чужеродной магии. Жизни, где есть свет и тепло зажжённого камина, массивный стол напротив высокого окна с пышно цветущим садом за ним, портрет на стене, не парадный, без всех этих регалий и холодного выражения лица, а лицо прежнее; ежедневные рутинные мелочи, просьбы, и мягкий плед на коленях женщины, сидящей рядом в большом разлапистом кресле. Он не говорил об этом с Элге, а она не спрашивала, просто садилась к нему на колени так, что всё сразу становилось окончательно понятно. Во всяком случае, он про себя одно понял очень ясно: он больше не хочет просыпаться один.

Элге держала слово, соблюдала все озвученные им правила безопасности: за пределы полянки выбиралась только в его сопровождении. Ар показывал ей разные уголки Шелтара, такого волшебного, то по-эльфийски светлого зелёного, то сумрачного и разбавленного самыми неожиданными расцветками листвы и цветов, от ядовито-жёлтых до кроваво-алых и пурпурных. Ар помогал ей собирать травы, какие укажет, изредка делился и своими познаниями, и просто гулял, наслаждаясь то ли пьянящим воздухом и запахами леса, то ли прикосновением маленькой тёплой ладони, вложенной в его. Успешно избегал патрулирующих лес бастиановых стражей, знакомил с лесными обитателями. Ар-волк, выходя из подчинения Ара-человека, являлся без зова и увязывался за ними, мелькая призрачной серебристой тенью в высокой траве. Иногда озорничал: пугал птиц, клацал призрачной челюстью возле самого беличьего хвоста, с наскока бросался на девушку, будто бы желая опрокинуть навзничь, но проходил насквозь.

И у озера Элге очень нравилось, особенно вечером, когда Шелтар укрывали освежающие сумерки, и поближе к воде слетались ночные обитатели леса. Крошечные, с фалангу мизинца девушки, их крылышки и панцирь светились радужными опалами, зелёными, синими, голубыми, нежно-розовыми, золотисто-жёлтыми. Своим появлением они сказочно украшали озеро, нависающие над самой водой деревья, не боялись и к домику подлетать. Ар называл их