– В каком смысле? – не понял я.

– Тюлькин за вас хлопочет. Вы, случайно, не родственник?

– Нет, – я отрицательно покачал головой. – А что?

– Да так, – Люся снова принялась заполнять бумаги.

Ожидая приговора, я бесцельно глазел в окно, за которым возле машин копошились люди. Техника была старая, добитая погодой и работой. Ее неоднократно ремонтировали, подлатывали, подкрашивали. Но и эти заботы не могли скрыть от глаз нищеты и убогости автопарка. И здесь мне предстояло работать. Предстояло заново заводить знакомства, заново узнавать людей, заново приспосабливаться. Но я не думал об этом. Я думал только о своих Ольке и Наташе. Как они там? Олька, наверное, в детском саду. Как улажу с делами, надо будет заглянуть, хотя бы одним глазком вновь посмотреть на нее. Да и нужно будет попытаться еще раз поговорить с Наташей. Ведь можно изменить фамилию, имя, лицо, но душу изменить нельзя, как сказала Анна Петровна. Увы, моя старая, добрая учительница, позвольте с вами не согласиться. Человек меняется, меняется его душа. И она претерпевает изменения как ничто другое в этой жизни.

– Молодой человек, вы что, уснули? – мелодичный голос вывел меня из моих раздумий.

Я встрепенулся.

– Что?

– Распишитесь, – Люся протянула мне листок бумаги и ручкой ткнула в то место, где я должен был поставить свою подпись.

Я помедлил и вывел на листе бумаги Саз и следом какую-то закорючку.

– Пойдемте, я вам покажу рабочее место и отведу в общежитие, – Люся убрала бумаги в стол и направилась к двери.

Я безропотно отправился за ней следом.

– Аванс у нас двадцатого, зарплата пятого, – скороговоркой лепетала Люся, ведя меня по территории автопарка. – С авансом вы опоздали, да он вам пока и не положен, пока нет приказа о зачислении. Деньги получать будете в бухгалтерии. Дверь напротив нашего кабинета. Работать будете механиком. Первое время в помощниках. Вон у того рыжего.

Девушка кивнула в сторону все еще возившегося с машиной вихрастого парня. Проходя мимо него, она остановилась.

– Принимай пополнение, – Люся лукаво взглянула на парня.

– С какой стати? – ухмыльнулся он в ответ.

– Это ты у Тюлькина спроси, – бойко отрезала Люся. – Знакомьтесь.

– Василий, – парень нехотя протянул мне руку.

– Борис, – я пожал шершавую, вымазанную машинным маслом ладонь.

– Когда заступаешь? – Василий недоверчиво косился на меня.

У него в голове все еще вертелся злополучный карбюратор.

– Завтра, – вместо меня ответила Люся.

– Завтра, так завтра, – Василий пожал плечами. – И как думаешь? На постоянно или на временно?

– Скорее всего на постоянно, – ответил я.

– Ну-ну, – прогундосил Василий и снова полез под капот.

– Слышь, Вась, – Люся дернула парня за штанину. – Тебя Татьяна ничего не говорила?

– О чем? – Василий вылез из-под капота.

– Про воскресенье?

– Ну, говорила, а что?

– Да так, – Люся отошла от машины и, кивнула головой в мою сторону. – Пойдем в общагу. А то Татьяна уйдет, и не заселишься.

И я снова послушно, как ручная собачонка зашагал следом за Люсей. Общежитие было расположено на другой стороне дороги, так что идти далеко не пришлось. Это было довольно обшарпанное трехэтажное здание с полуразвалившимся крыльцом. Похоже, с тех пор как его построили, никому и в голову не пришло его подремонтировать и подлатать. Мы прошли через висевшие на одной петле двери и оказались в вестибюле. Люся пошла искать Татьяну. Я снова стал ждать. Пробегавшие туда-сюда девчушки в халатиках, едва прикрывавших их тела, косились в мою сторону и, о чем-то перешептываясь, скрывались в длинных коридорах.

Татьяна оказалась довольно бойкой и говорливой теткой лет под сорок. Рассказывая подруге последние новости и сплетни, совершенно не стесняясь моего присутствия, она провела нас по давно некрашеной лестнице на третий этаж в самую дальнюю комнату.