– Так-так, родом с Котусси-Сонгердана, двадцать восемь лет, отработал контракты… ну это место я знаю… а об этом ничего хорошего не слышал… а здесь совсем неинтересно, просто отстой… ага, неплохо, неплохо, награда за боевые действия во время Суда Арбитра на Двойном Донце, даже денежное поощрение… редкое событие в нашей вялотекущей жизни… Ронор, я кофе дождусь?

– Ну так программа же… ― виновато пробасил за спиной Петра капрал. ― Еще две минуты…

– Может, тебя самого в аппарат засунуть, чтобы шестеренки крутил быстрее, если они там есть, конечно, потому что в твоей башке их точно нет. Что ты там корчишь на своей дебильной роже? Верь мне, шестеренок у тебя нет, я тебе это и без сканера скажу. Или ты сомневаешься насчет вместительности аппарата? А зря. Надо будет ― засуну. Ну и что, что ты больше, чем аппарат? Ладно, все, не отвлекай меня от дела, вечно дергаешь меня по пустякам…

Капрал только горестно вздохнул, не посмев возразить.

Повернув голову, Петр отстранение смотрел в окно, занимавшее всю стену. Наверняка с односторонней светопроводимостью. Из кабинета был отлично виден челнок с «Забулдыги». Разгрузка еще не начиналась, рядом он не заметил ни единой души. К монологу офицера он отнесся как к жужжанию насекомых ― назойливому, но совершенно безвредному. Торопиться ему некуда, военные с базы еще не прибыли за грузом, а Петр намеревался уехать с ними. Конечно, беседе с «соской» он предпочел бы посещение местного бара или подышал бы свежим воздухом снаружи, что сейчас особенно актуально, учитывая парившие в кабинете ароматы, не имеющие ничего общего с запахом готовящегося на автомате кофе.

Звякнул автомат, сигнализируя об окончании процесса. Сопение за спиной усилилось, приближаясь, ― Ронор нес кофе. Запах, кстати, не ахти, хорошо, что капитан не страдал гостеприимством ― такую гадость Петр употреблять бы не стал даже бесплатно. И тут, поравнявшись с Петром, капрал вдруг взвыл, словно на его глазах только что расстреляли всю его семью. Это было настолько неожиданно, что Петр не успел остановить инстинктивный порыв. Капрал рухнул без признаков жизни, словно мешок, набитый тряпьем. Глаза закатились, и без того опрокинутая чашка, задетая тяжелой рукой, покатилась под стол капитана, разливая остатки темной жидкости ― собственно, из-за нее и вышел весь кавардак, капрал умудрился споткнуться на ровном месте и выронить кофе.

Обратно Петр сел уже не спеша, разминая правый кулак пальцами левой руки. Скула у капрала оказалась словно железная, едва запястье не выбил. Удивительно, но вонь, исходившую от недоноска, как отрезало. И как это понимать?

Что любопытно, капитан в кресле даже не шелохнулся. Не пытаясь вскочить или схватиться за оружие, он лишь уставился на Петра с каким-то нездоровым вниманием, словно тот не его помощника вырубил, а просто чихнул некстати. Опасный тип. Очень уж уверенно держится.

– Ловко, ― довольно спокойно прокомментировал капитан Семик. И участливо поинтересовался: ― На гауптвахте давно последний раз был?

– Месяца три назад.

– Совпадает. В досье указано, что уволился ты два месяца назад. Что помешало продлить контракт? Не отвечай, я уже догадался ― стоит бросить взгляд на бессознательно счастливое лицо моего капрала, как сразу становится ясно, что ты просто заскучал среди привычных соратников, захотелось свежих впечатлений и знакомых тюремных запахов. Ну и за что ты его?

– Громкие голоса меня пугают, ― с деланым равнодушием усмехнулся Петр. ― С детства. Само собой вышло.

– Да-а, с тобой не соскучишься. Ладно, вернемся к нашему делу. Так вот, грустно признаваться, но у меня простая работа, пилот. Я высматриваю подозрительных субъектов, прибывающих на планету. И твое появление ― это просто праздник какой-то. Я начинаю верить в высшую справедливость, в то, что не зря потратил семь лет жизни, прозябая в этой дыре. Да нет, платят неплохо, если ты об этом подумал, на это я не жалуюсь. Но ничто так не убивает смысл жизни, как отсутствие результатов повседневной деятельности…