– Может, он и знаток, да только что тут сделаешь? Титул герцога Харлоу по праву принадлежит Филиппу Грейсону.

Валентина взмахнула изящной рукой в белой перчатке, словно отметая доводы Софи:

– Наверняка есть какое-нибудь средство!

Софи помрачнела. Господи! Что за чепуху она несет! Известие о том, что падчерице не судьба сделаться герцогиней, стало ударом, который сказался на рассудке мачехи.

– Я возвращаюсь в бальный зал! – заявила Софи, подхватив свои темно-синие юбки. – Хватит прятаться – этим я только дам новую пищу сплетникам.

– Разумеется! – согласилась с ней Валентина, тоже намереваясь покинуть дамскую комнату.

Софи расправила плечи, набрала в грудь побольше воздуха и распахнула дверь. Филипп вернулся. Ее заветная мечта и ее же самый страшный кошмар пришли в жестокое противоречие, в реальность которого ей просто не верилось. Собрав волю в кулак, Софи заставила себя сделать шаг в коридор. Сейчас она вернется в бальный зал, и пусть они только попробуют хоть что-нибудь ей сказать.

Особенно Филипп Грейсон.

Филипп наматывал круги по залу, улыбаясь и кивая знакомым, которые глазели на него так, словно увидели привидение. Только что Тея оказала ему неоценимую услугу, коснувшись руки, чем вернула к действительности: ведь он окаменел от ужаса, когда услышал в зале грохот. До сих пор подобные звуки возвращали его на поле боя, и он застывал, не в силах сказать ни слова.

К несчастью, чувства вернулись к нему как раз в тот момент, когда Софи решительным шагом удалялась от него.

Тея быстро сообщила ему о случившемся, и Филиппа охватило горькое сожаление. Их первая встреча была омрачена призраками прошлого, взявшими обыкновение его терзать. Но, может, она достойна лучшей доли? Он должен поговорить с ней с глазу на глаз, попытаться загладить… если получится.

После того как Тея вернула Филиппа к действительности, он изобразил улыбку и сделал вид, будто этой краткой встречи с Софи вовсе не было. В конце концов, не надменному ли высокомерию его учили, что бы ни случилось? Он умел скрывать чувства чуть ли не с самого рождения.

– Так что же, ваша светлость, не расскажете ли нам, кто была эта молодая леди и почему смотрела на вас так, будто хотела отдавить вам ногу? – спросила Тея, вместе с мужем едва не наступая ему на пятки.

– Да уж, Харлоу! Не соблаговолишь ли объяснить, что это было? – подхватил Клейтон.

Филипп потер лоб. Никуда не денешься – придется объясниться с друзьями. Поразительно, что Тея так долго тянула со своим вопросом! Во время этой злополучной встречи лорд и леди Клейтон тоже улыбались как ни в чем не бывало. Филиппу не было нужды объяснять друзьям, как себя вести, чтобы не вызвать подозрений, хотя положение было крайне неловким.

Вздохнув, Филипп заговорил вполголоса, чтобы слышали только Клейтон и Тея:

– Это была мисс София Пейтон, и если бы залепила мне пощечину, которую я заслужил, кто бы ее осудил?

– А-а, так это Софи, – понимающе протянула Тея. – Мне следовало бы догадаться.

Но Филипп не услышал ее: на него налетел какой-то мужчина, и все закружилось перед глазами. Филипп поднял голову: ослепительными огнями горела люстра, потом посмотрел вниз: десятки пар бальных туфель сновали вокруг него. Опять на лбу его выступил пот, и стены зала сомкнулись вокруг него.

Тея вновь коснулась его рукава, возвращая в действительность. Вдох – выдох. Он заставил себя сосредоточиться на каждой секунде. Три, два, один…

Как раз в ту минуту, когда Филиппу вновь удалось овладеть собой, от толпы отделился мужчина среднего возраста, одетый в темно-коричневое с головы до пят, и решительно направился в его сторону. Вытерев лоб белым платком, незнакомец уставился на Филиппа с выражением явного ужаса и удивления на лице. Филипп стиснул зубы. Видимо, придется привыкать, что на него глазеют подобным образом.