Полумрак полнился эхом едва уловимых шорохов. Мелодия двух сердец вплеталась в узор тишины. Дыхание сливалось с тихими стонами. Вздохи переходили в смех и шёпот, шёпот сменялся вздохами. Переливы эмоций расцвечивали серый полумрак.

– Не могу не целовать тебя, – бархатистая мелодия мужского голоса.

И полный светлой тоски женский вздох:

– …Целуй, пожалуйста.

– Мне кажется, что без твоего тепла я снова усну… Потеряю последние силы… Погибну… Исчезну.

– …Я не позволю.

– Мне почти больно от того, как сильно меня тянет к тебе…

– …Мне больно осознавать, что мы так надолго расставались с тобой, – Дженна горько рассмеялась, всхлипнула. – Так хорошо вместе. Но когда я думаю, что это всё снова может повториться… Я даже не могу озвучить своё желание.

Его шёпот:

– Скажи…

Её стон:

– Я готова уничтожить все миры, только бы никогда больше не разлучаться с тобой!

И снова тишина.

– Помнишь, как мы лежали, так же обнявшись… в первый раз? – прошептал Сайрон.

– В Ферихаль под сенью Элим и Сэасим… – улыбнулась Дженна.

– Я тогда сказал, что…

Короткая, но пронзительная нота грусти:

– Да, я помню!

– Так почему теперь ты стыдишься того, что последовала моему наставлению?

– Я думаю, ты знаешь; причина больше, чем можно облечь в слова…

– …Элема никогда не уходила ни от Марга, ни от Зоара?

Слёзы в голосе:

– Мне кажется, ты никогда не простишь мне этого. И всё наше время я буду извиняться.

– Я уже не ребёнок, чтобы ревновать брата…

Лёгкий гнев:

– Но и я не ваша мать.

– Так ли это важно, если речь идёт об Истинной любви?

Интерес:

– Ты тоже думаешь, что когда-то мы все были Едины?

– Я так чувствую…

– Но тогда было проще, наши «я» лишь зарождались. А теперь…

– Ты научилась игнорировать границы «я». Ты стала небом и морем… Я слышал твою песню.

Грустная улыбка:

– Я научилась нарушать правила…

– И я буду учиться этому у тебя…

– Звучит почти преступно!

– Смеёшься надо мной?

– Я смущаюсь…

Восторг:

– Ты стала очень сильной.

– Но какая-то часть меня всегда будет смущаться тебя!

– А я всегда буду жалеть об одном…

Страх:

– …О чём же?

– Не я стал свидетелем того, как ты вспомнила себя.

– …Ты же всегда знал! Ты никогда не скрывал от меня, кто я.

Улыбка:

– Ты бы всё равно не поверила…

Страсть:

– Я хочу, чтобы мы разделили с тобой небо!

– Мы сделаем это.

Смех:

– Даже если хранители Сии запретят нам?

– Разумеется, о моя прекрасная учительница…

Шёпот, поцелуй, стон.

Некогда чёрные от жара и усыпанные вулканическим пеплом ступени теперь облюбовали изумрудные травы и мхи. Кое-где даже проросли грибы. Вытянутые ячеистые шляпки, будто смятые дланью Создателя, ловили скудные лучи утреннего солнца.

– Взгляни, Сол, моршеллки1 уже пошли, – заметил Индрик, удобно устроившийся на упругой подушке из мха. – Можно собрать на ужин.

– Боюсь, грибы не удовлетворят драконьего аппетита, – отрицательно качнул головой хранитель Юга.

– Да уж, это непростая задача, – рассмеялся Индрик. – Сколько они уже там? Скоро Каахьель захлебнётся в живой воде, а на иссохшем пеньке древа Жизни набухнут почки.

– Лучше живая вода, чем пламя… – заметил Дэрей Сол.

– Значит, Дженна вспомнила, кто она, – с воодушевлением повторил Индрик.

– И я не уверен, что она не опасна для Сии, – добавил золотой дракон.

– Не терпится её увидеть! – единорог проигнорировал опасения друга. Он перевёл взгляд с грибов на небеса, укрытые лёгкой дымкой облаков. – Хотел бы я посмотреть на Дженну в небе…

– Это запрещено, Индр.

– Да кого это волнует кроме тебя, Сол?

Они летели сквозь бездонную мглу и радужный свет. Они парили над цветным ковром туманностей. И вспарывали крылами пространство мрака.

Блеск звёзд отражался в их глазах. Чешую ласкали воды междумирья. Они танцевали под музыку Единого и вторили песням звёздных скитальцев.