– Базар завтра. Людей много приедет из соседних сёл и хуторов. Оренбургские переселенцы тоже приедут. Вы же их ищете?

Казаки переглянулись.

– Да, ищем. Но как ты про то проведала, хозяюшка?

– Услышала, когда вы между собой переговаривались, – ответила женщина. – Сейчас спать ложитесь, а утром я разбужу вас. Хорошенько выспитесь и отдохните.

15.

Когда рассвело, татарка разбудила своих временных постояльцев.

– Ступайте на базар, – сказала она. – Сейчас самое время… Все в этот час съезжаются.

– Может, подсобить тебе чем, хозяюшка? – спросили Комаров и Чекалин. – Отплатить хотим за доброту твою и заботу о нас.

– Хорошо, – вздохнула женщина. – Можете дрова наколоть, если желание есть, а один из вас пусть на базар идёт.

– Василий, ступай ты, – сказали Михаил и Иван. – А мы тут подсобим маленько хозяюшке.

– Я пойду, – сказал Василий. – Сами знаете, что люблю я на базары хаживать. Там мне завсегда люди хорошие попадаются…

Базар в Полтавке оказался огромным. Как по территории, так и по количеству торговых мест его вполне можно было бы сравнить с базарами Омска или Челябинска. Аппетитного вида продукты радовали глаз и огорчали желудок. Мясо, сало, колбасы, творог, сыр, молоко… Казалось бы, разорённая Гражданской войной страна должна быть голодной и нищей, но, глядя на это изобилие, можно было подумать, что люди живут в богатой и процветающей России!

Прохаживаясь между рядов, Василий вдруг увидел знакомое лицо и остановился.

– Здорово, Иван Петрович! – сказал он, внимательно разглядывая высокого мужчину с пышными усами и широкой окладистой бородой.

Мужчина недоумённо взглянул на него. Он не узнал Василия в его скоморошьем наряде. Да и трудно было узнать ему казака Боева, так как прошло тридцать лет с тех пор, как семья Ивана Петровича переселилась из Оренбуржья сюда, под Челябинск. Чтобы его родственник Чернев хоть что-то вспомнил, Василий назвал имя и фамилию своего отца. Лицо Ивана Петровича расплылось в широчайшей улыбке.

– Ах, вот ты чей сын! – воскликнул он. – Да-да, когда мы из Павловской станицы уезжали, ты был ещё юнцом-стригунком. А здесь ты чего делаешь? Да и видок у тебя, ой-ё-ёй?!

Они обнялись и расцеловались.

– Я эдак домой возвращаюсь, – вздохнул Василий, освободившись из крепких объятий родственника. – Покуда из Омска только сюда удалось добраться. Как дальше быть, не знаю. И те, кто со мной, тоже того не ведают.

– Так ты не один? – оживился Иван Петрович. – А остальные где? Тоже здесь на базаре?

– Шестеро нас, – сказал Василий. – Все земляки мы. А на базаре я один.

Иван Петрович с минуту подумал и предложил:

– Ты вот чего, ступай и собери всех. Я покуда продам, что привёз, и вас всех с собой заберу. Наш хутор здесь, поблизости. Отдохнёте, покушаете и о себе расскажете.

На том и порешили. Казаки подошли к базару к назначенному Иваном Петровичем часу. Он уже поджидал их, прохаживаясь вокруг саней. Увидев земляков, одетых во что попало, Чернев сначала развёл руками, покачал головой и указал на сани. Василию места не осталось.

– Ну что ж, поезжайте, а я пешком пойду, – сказал он, пожимая плечами. – Только укажи, в которую сторону, Иван Петрович.

– Да ты ступай по дороге прямо, – заторопился тот. – А я казаков отвезу и сразу за тобой возвернусь.

Он взмахнул кнутом, и резвый конь помчал казаков вдоль по улице к выезду из села. Проводив их долгим взглядом, Василий глянул на свои растоптанные валенки, вздохнул и пошагал в указанном направлении. Шагая по наезженной санями дороге, он думал: «Вот ещё маленько к дому приближаюсь. А до Павловской, станицы моей, ого-го ещё как далеко. Сейчас покуда мал-мал везёт нам, а вот опосля что будет? Попадутся ли ещё на пути хорошие люди? Как жаль, что до Челябы нас только довезли. Ежели бы и дальше на поезде, дык давно бы уже дома были…»