Где-то же есть высшая, последняя, справедливость! К кому взывать, когда, кажется, нет уже ни сил, ни терпения, ни…

И вот теперь что-то не так.

Может, это расплата? Может, всё-таки, надо было посещать храмы и молиться там вместе с другими? Но ей всегда казалось… кощунственным, что ли, проявлять или выставлять напоказ те глубочайшие и только личные переживания, те неуловимые и необъяснимые мгновения, когда человек не лжёт (или, хотя бы старается!) самому себе – в людном, публичном месте. И молилась она только в одиночестве.

Может, стоит попытаться что-нибудь изменить? Но где? В себе, или… вокруг?

Попробовать помолиться?

Она прочла про себя молитву.

В ощущениях ничего не изменилось.

Напротив, всё больше уверенности возникало в том, что на её дух (дух ли?!) продолжаются какие-то сугубо материальные воздействия.

Ну, ладно, в некотором даже раздражении подумала она, если всё застыло, и не собирается изменяться в этой темноте, может, стоит попробовать пошевелиться самой? Чтоб хотя бы как-то избавиться от этой занозы в копчике…

Эта мысль показалась ей не совсем лишённой смысла. Ведь должно же быть хоть какое-то вместилище у Души и на ТОМ (для неё – уже на этом) свете?..

В конце-то концов, что она теряет, попробовав?

Медленно-медленно она пошевелила руками.

Двигаются. С большим трудом, но двигаются. Это её руки… О, как интересно… Возникло ощущение чего-то шероховатого, влажно-холодного под ладонями.

Что это? Явно что-то из ТОГО, старо-привычного, мира, мира предметов! Отстранённость и раздражение уступили место… любопытству и какому-то беспокойству. Сознание стало ярче, конкретней. А подсознание вообще забилось, затрепетало, оглушая какими-то несбыточными мечтами, надеждами…

Спокойней. Подумаем. Вот, у неё есть руки. Но зачем Душе одни руки? Где же всё остальное? Логичней попробовать узнать про…

Однако попытка пошевелить ногами окончилась гораздо хуже – ноги не ощущались и не двигались. Это довольно странно… А может, так и должно быть ЗДЕСЬ? Только Душа и руки.

Хм. Ну уж нет.

Человек должен быть весь, целиком… Ведь он же – образ и подобие Божье. Для того его и создавали, чтобы он боролся. Боролся за Жизнь!

Надо открыть глаза!

О! Они шевелятся! Она действительно их почувствовала – веки поднимаются и опускаются, зрачки ходят туда-сюда!

Но почему-то ничего всё равно не видно. Хотя – нет. Видно. ВИДНО?!!!

Маленькая, узкая полоска тусклого света, что проходит у самого пола. У пола.

У пола! Она лежит на полу!

Она лежит на полу на спине. Лежит в тёмном помещении. Тёмном, сыром, вонючем и очень холодном помещении. Гнёт замкнутого пространства резко ощутим.

Она очень замёрзла, и всё её тело затекло от неподвижности.

Вот это да! Она всё же существует в комплекте с телом! Но сколько же она тут… ле– жит? И почему?

Да, ноги, наверное, совсем окоченели от холода пола, и оттока крови, поэтому и не слушаются и не ощущаются. Но она видит! И может двигаться… У неё есть тело!

И, что важней, она в каком-то конкретном, вполне материальном, месте! И она видит это. Ну, или чувствует…

А если попробовать встать, осмотреться?

Ох, с этим тяжелее. Руки слушаются, а вот ноги и спина действительно сильно занемели. И что-то ужасно жёсткое впивается в копчик. Плохо.

Ладно, попробуем хотя бы перевернуться на бок. Может, в другом положении будет получше, и приток крови вернёт подвижность ногам…

Это удалось, хотя и со скрипом занемевших суставов, и вернувшейся болью…

Вот, нахлынула та самая «полнота ощущений»! Резкая боль – в боку. Тупая – в голове и спине. Локоть упёрся во что-то острое, соскользнул. Вот блин. Или ругаться нельзя даже про себя?