– Это куда вы без меня собрались?! Чтобы Дюк опять надрался до шаловливых Муз и розовых соплей?! Никуда он без меня не пойдёт! – заявила Алевтина и гневно плюхнулась на диван.

Я с печальным сожалением наблюдал, как босоножка сорок второго размера, сорвавшаяся с её ступни, медленно планирует в стройный ряд хрустальных бокалов. Жалобный «Дзынь»! ознаменовал последний тост в их короткой, но яркой жизни.

– Дюк, я, конечно, всё понимаю, но, таки, это были последние стаканы в доме. Из чего мы теперь будем лакать коньяк? Видно, придётся привыкать из горла. Может, пока потренируемся, дорогой коллега?! - ответ в меня была катапультирована вторая туфля.

– Я изящно изогнулся в профессиональном вратарском прыжке и сграбастал метательный снаряд. Повертел его в лапах, быстренько заскочил на подоконник и, картинно поклонившись, невинным голосом поинтересовался:

– Чей туфля? – и, не дожидаясь ответа на сей пасторальный вопрос, отправил её в свободный полёт в форточку.

– Дюк! Это чудовище твою жену босой и голой оставило! Я за них последние триста долларов отдала! – и она зарыдала в голос, размазывая слёзы и тушь по побледневшему лицу.

– Алечка, ты сама виновата. Зачем же сразу вот так безобразно не только скандалить, но ещё и драться?

Алевтина набросилась на мужа с кулачками:

– Это же настоящая Бамбоа была! Совести у вас обоих не на грош! Я теперь должна, как нищенка, в китайских мыльницах буду ходить! – и она заревела ещё громче и отчаяннее.

– Тётя Аля, вот примерьте мои. Они наши, отечественные! – гордо заявила Валиска, протягивая впавшей в ступор женщине пару новеньких лаптей из липовой коры с кокетливыми конопляными завязочками.

– Спасибо, милая, – поблагодарил за супругу Дюк и, забрав обувку, стал аккуратно примерять их на босые ступни Али.

Молодая женщина начала злобно шипеть:

– Правильно, делай из меня полную идиотку! Платье от Гуччи и берестяные лапти! Может, мне ещё пойти коров подоить?!

– Алечка, ну зачем же впадать в такие крайности! – начал успокаивать Мармадьюк свою домашнюю фурию, ласково гладя по коленке.

– А зачем далеко ходить за коровами? – пробурчал я так громко, чтобы она меня услышала, – одна из них сейчас прессует мой диван и капризничает.

– Ах, я – корова?! Ах ты, изверг блохастый!

Пройдясь с важным видом по подоконнику, я деловито парировал:

– Может, ты не вся похожа на бурёнку, но вот доить тебя Дюк явно научился.

В горле у скандалистки иссякли запасы воздуха, она издала лишь хриплый сип. Я принялся отжигать дальше. Спрыгнув на пол, прошёлся по комнате, запрыгнул к Тальке на колени и, вальяжно развалившись, продолжил:

– Таль, а ты помнишь анекдот про парикмахера?

– Нет, – обескураженно выдавила та из себя, недоуменно хлопая ресницами.

Демонстративно почесал причинное место и продолжил:

– Приходит мужчина в парикмахерскую. Там ему мастер и говорит: «Суйте голову в эту дырку, и она вас подстрижёт». «Но послушайте, – возмутился посетитель, – у всех же головы разные»! «Это вы так считаете, – возразила мастер, – а она – нет! Если ухо или нос окажутся лишними, тихо их уберёт»!

Английский джентльмен из Дюка вылетел напрочь: уткнувшись лицом в колени жены, он восторженно хрюкал и сучил ногами от удовольствия. Даже обычно снулая Талька и та рассмеялась. Дулась только Алевтина, чуть ли не выпуская пар из ушей.

– Риф, тебе придётся или найти мою туфлю, или возместить ущерб! - категорично заявила она.

– Барышня, – кротко возразил я, – ваша бесценная тапочка уехала в проезжавшем мимо мусоровозе. Увы, она тоже не вынесла вашего скверного характера и гордо удалилась.