– Возможно, дядя Нико успел насолить многим. Характер у него был препаршивый. Все это говорят. И не исключаю, что сейчас многие втихомолку радуются, что противный мужик переселился на тот свет.

– Значит, ты подозреваешь Тамару и эту Нелли?

– Да. Но пока что поговорить мы можем только с одной из них. Пошли к ней.

Впрочем, сразу же осуществить свое намерение девушкам не удалось. Сначала по настоянию мамы Давида пришлось плотно позавтракать. Женщина и слышать не хотела о том, чтобы домашние пропустили завтрак.

– Самый важный прием пищи – это утренний! – твердила она. – Плотный завтрак дает силы на целый день. А нам всем, видит бог, сейчас силы понадобятся особенно. Бедный мой брат! Бедняга Нико!

Несмотря на траур, в который уже переоделись все в доме, завтрак был подан весьма основательный. Тушеное мясо с овощной помидорно-луковой подливкой, в которую полагалось макать мягкий лаваш. И горячие хачапури с начинкой из соленого сыра. Взрослые ели истекающие маслом горячие куски, запивая их ледяным пивом. Детям пива, само собой, не полагалось. Они запивали пирог с сыром парным молоком.

Подругам после вчерашнего и позавчерашнего застолья кусок в горло не лез. Но остальные, по-видимому, похмельем не страдали и уписывали завтрак за обе щеки. Затем Давид и его мама пошли в дом дяди Нико, выразить соболезнование. А Анька, ввиду щекотливости ситуации, осталась дома с детьми.

– Ань, – обратилась к ней Кира после того, как Давид увел родительницу. – Как ты думаешь, у твоего мужа было что-то с этой его бывшей Нелли?

Анька сильно вздрогнула, и в ее глазах появилось какое-то затравленное выражение, очень не понравившееся подругам.

– Кто вам сказал про Нелли? – сдавленным голосом произнесла Аня. – Кто?

– Давид и рассказал.

– Что? Что он вам сказал? Он до сих пор о ней помнит?

– Видимо…

Анька рухнула на топчан и внезапно залилась слезами.

– Это он виноват! Это все из-за него! – выкрикивала она бессвязно.

– Кто? Кто виноват?

– Дядя Нико!

– Но он же умер!

– Сейчас – да! Но вы бы знали, как этот человек меня изводил все эти годы! Он буквально бредил этой идеей!

– Какой идеей?

– Чтобы его Нелли и Давид поженились! Чтобы денежки Нелли не утекли из семьи после ее замужества!

– Но Давид женился на тебе! У вас двое чудных детишек и прочный брак. При чем тут Нелли? Как дядя Нико мог тебя доводить?

– Очень просто! Он все время настраивал против меня родственников! Нашептывал им разные гадости про меня. Придумывал разную чушь. Сущую ерунду, но некоторые ему верили. А потом приставали с глупыми вопросами к моему Давиду. И… И у нас с ним по этому поводу несколько раз были крупные скандалы.

– С кем? С мужем?

– Да нет! С Давидом мы почти никогда не ссоримся.

– А с кем же ты скандалила?

– С дядей Нико!

– При людях?

– По-разному бывало! Но чаще всего на людях.

– А что за гадости он про тебя говорил?

– Да ну! Грязь всякая! Даже вспоминать не хочется.

– Лучше расскажи.

– Зачем?

– Дело-то серьезное. Совершено убийство. Наверняка менты будут землю носом рыть, чтобы найти убийцу.

– А я тут при чем? – снова расстроилась Анька.

– А тебя нашли возле трупа и…

– И руки у тебя были по локоть в крови.

– А теперь еще выясняется, что у тебя и зуб был на твоего дядю.

У Аньки задрожали губы.

– И меня посадят в тюрьму?

– Нет, вряд ли.

– Точно посадят! – ударилась в панику Анька.

– Мы тебе поможем. Мы знаем, что ты не убивала. И поможем.

– Правда? Вы мне поможете?

– Да. Но для этого ты должна рассказать нам все, что было между тобой и покойником.

Теперь Анька не спорила и не противилась.

– Пожалуйста! – воскликнула она. – Охотно расскажу! Говорил он про меня разные гнусности. Будто бы у меня есть любовник. А в пору девичества я, мол, работала в ресторане официанткой. Да не просто работала, а бегала по залу в короткой юбочке, без лифчика, и меня там трахали все кому не лень. У меня якобы было несколько абортов, и уж, ясное дело, я досталась Давиду далеко не девицей.