– Не могу поверить. Тамара не могла убить дядю Нико!

– Она его и не убивала.

– Да, но… Но тут же улика! Перламутровая раковинка!

– Эта улика указывает лишь на то, что Тамара была тут. Ни на что другое она не может указывать.

Леся смотрела на подругу, явно ожидая разъяснений. И Кире пришлось их дать.

– Тамара не могла бы убить дядю Нико. Во всяком случае своими руками точно бы не смогла.

– Почему? Сил бы не хватило? Или выдержки?

– Насчет сил и выдержки я не знаю. В принципе, чтобы пырнуть ножом человека, много сил не надо. А вот свое платье она бы обязательно измазала кровью. Посмотри вокруг! Даже тут все в крови.

Леся огляделась. В самом деле некоторые ветки ежевики влажно поблескивали в свете фонарей. И эта влага на их листьях была не роса.

– Б-р-р! – передернуло Лесю.

Кира еще добавила:

– Вспомни, ты сама говорила, дядя Нико был весь в крови, когда вы его нашли. Должно быть, после ранения кровь из него хлестала.

– Кира, не надо! – простонала Леся. – Хватит!

– Хлынула так, что неизбежно испачкала бы убийцу. А Тамара… Я ее сейчас только несколько минут назад видела в толпе гостей. Она вся чистенькая, и в том же самом своем платье. Синем с кружевом и ракушками.

– Да, и я ее сейчас видела. Она даже рваный подол успела зашить!

– Вот именно. Платье у нее как новенькое.

– Значит, Тамарка не убивала?

– Не убивала.

– Что же, – вздохнула Леся. – Тем лучше для всех нас. Слушай, пошли отсюда? Что-то мне не по себе.

Кире тоже было не по себе. И сильно. Но она держалась, понимая, что они должны разобраться в ситуации. Зачем разбираться? Этого Кира пока еще и сама толком не могла сформулировать. Но ее прославленная интуиция подсказывала – надо! Поэтому девушка и медлила, не уходила с этого жуткого места. До тех пор, пока неподалеку не взвыла сирена. Это приехали стражи порядка и закона. Так что в самом деле пора было идти ко всем.

Незаметно присоединиться к гостям было проще простого. Все внимание людей было сосредоточено на бедном дяде Нико, который лежал в доме. Анька жутко рыдала, заходясь в таких стонах, что ее были вынуждены поддерживать муж и свекровь. Последняя тоже была тут. Со скорбным лицом она гладила невестку по плечу, пытаясь утешить.

Внезапно рядом с ней раздались женские голоса.

– Вон как Софико брата жалеет.

– И невестка их убивается.

– А говорили, что он плохой человек.

– Да разве бы по плохому человеку стали бы так убиваться?

– Ни в жизнь бы не стали!

Кира осторожно покосилась в ту сторону. Ага! Этих двух кумушек она неплохо знала. Они приняли самое деятельное участие в обсуждении личной жизни Робина и его жены. Похоже, эти две тетки вообще знали всю подноготную каждого из обитателей поселка. А если чего и не знали сами, то с успехом домысливали. Но сейчас Киру очень заинтересовали их слова. Не похоже, чтобы те придумывали что-то про Анькину свекровь. Выходит, убитый был ее близким родственником? Ее братом?

Но выяснить точно Кира ничего не успела. Грузинские опера принялись за дело, допрашивая свидетелей и особенно интересуясь, кто первым обнаружил тело. Естественно, очень быстро они узнали и про Аньку, и про Лесю. Оживились еще больше и пригласили двух молодых и симпатичных женщин для разговора в дом.

Разговаривали они с ними долго. Слишком долго. И результатом этого разговора стала упавшая в обморок Анька и бледная до синевы Леся, которая появилась во дворе, пошатываясь на нетвердых ногах.

– Что они вам такое сказали?

– Все очень плохо.

– Насколько плохо?

– Насколько это вообще возможно. Представляешь, эти тупицы вообразили себе, что у Аньки был мотив убить своего дядю.