– Имперцы, значит у них большая империя, и единственная, раз их так называют?

– Что единственная, то да. Хоть и не самая большая, но самая агрессивная. Остальные больше союзы устраивают. Имперцы единственная раса, имеющая вассалов. И нос свой длинный суют во все щели как когиры. Надоели всем, но приходится с этим мириться.

– А когиры – это часовщики? Наши техники?

– Да, когиры это их самоназвание. Будем в кубрике, на отдыхе, справочник посмотришь.

– Два-девять, какой кубрик, мой сон закончится, и я проснусь. Я уже говорил, мне это все снится.

– Дурак ты, Артём, 2-8 теперь твой номер, а позывной «звездочет». Отсюда уже никто никогда не возвращается. Меня, кстати, Юрасом зови, пора брат знакомиться.

– Не понял? Как это не возвращается?

– Судя по тому, что ты рассказываешь, будто спишь где-то, тебя продали ловцы сознаний. Чем-то ты им приглянулся. Короче, скорей всего Корпус Ассенизаторов выкупил тебя, как контрабанду. Они единственные могут себе это позволить.

– Это почему?

– А им все пофиг, они вассалы имперцев. А если это не затрагивает владения империи или не является зоной их интересов, чистильщики до беспредела доходят. А воевать с ними себе дороже. И еще один фактор. Они лучшие чистильщики планет. Что заказали, то и сделают. Ты кстати, скажи спасибо, что попал в боевое подразделение, а не к проборщикам. Они как розы весной цветут постоянно.

– Это как?

– Ну, сам посуди. Проборщики работают, в «натуре», с агрессивной микро- и макро-флорой, а также с агрессивной фауной. Вот мы работаем в ПБК Орел-8, хоть конструкция и устаревшая, но модель до сих пор в производстве, а почему? А потому, что даже часовщики не смогли сделать лучше. У новых моделей конечно и компьютер покруче, и сенсоры чувствительнее, а что толку. В реальном бою больше восьмерки не надо, а все примамбасы только конденсатор садят. А проборщики в «натуре» по проборам ходят. И заражаются постоянно. У них через день красная био-тревога да карантин. То из ушей мох растет, то сопли до пола, то распухают. Ох, насмотрелся я на них. С утра друг дружке, то антибиотики, то прививки, то вакцины в задницу шпилят. Я как-то решил денег подрубить. Нарубил блин, почти все растратил, пока свое тело вылечил.

– Все, прилетели. Видишь, лампочка над входом зеленая горит. Давай на выход и влево отходи, «танки» подождем. Обосраться по-настоящему у тебя, конечно, не получится, но сам смотри в оба, а я за твоей телеметрией пригляжу. Мои приказы выполнять быстро и четко, а то грохнут на первой высадке.

Я двинулся к выходу, как только открылась дверь. Странно было, вроде в теле робота, простите ПБК, а колени подкашивались от страха. Если Юрас сказал правду, то это получается, что я в этом мире навсегда?! Пипец, во поспал на даче. И проснулся неизвестно где. Голова кругом, имперцы, часовщики, чистильщики, ловцы сознаний, проборщики и ПБК. Нет, надеюсь это все кошмарный сон. Нет, конечно, это кошмарный сон. Я в этом уверен.

Таким образом, убедив себя, я успокоился и уже более твердой походкой вышел из шатла. Передо мной лежал город апокалипсиса, явно постядерного периода. Обломанные коробки зданий, кучи мусора, следы ядерных ожогов на стенах, сплавленные груды камня и дорога в «зону», как в «Сталкере» Стругацких.

Как только мы высадились, шатл взревел двигателями рванув в небо, при этом нас немного качнуло от выхлопа. Наш отряд поделился на группы, и мы двинулись к точке проникновения в туннели.

*****

От первого боя я четко помню только его начало и конец. Вся середина сплошное месиво из образов, даже позитронный боевой компьютер не мог дать последовательную картинку.