Как только Шишычек юркнул в какую-то щель, я начал очень медленно отходить в надежде, что свалю в коридор раньше, чем они меня заметят. Удача мне сопутствовала. Как только я переступил порог мастерской, сработала автоматика, и двери захлопнулись. Очко сделало сальто-мортале и успокоилось. Я немедленно вызвал панель связи.

– Первый это 2-8, на связи.

– Что тебе?

– Есть тема поговорить.

– Ну, так приходи в казарму.

– Не могу.

– Что бортовой компьютер глючит?

– Нет, все нормально, только очень надо Норт. Очень! Поверь.

– Парень от тебя проблем, как от шелудивого пса. То блохи, то шерсть выпадает, ну что там?

– Поверь, надо.

– Ну ладно, ты где?

– Возле мастерских.

– Буду через две минуты. – И отключился.

Норт появился в коридоре через минуту сорок пять секунд, о чем услужливо подсказал таймер.

– Ну, что хотел?

Я снял с пояса обойму и ее острым краем, прямо на стене, нацарапал две фигурки соединенные проводом.

– Ого! – Сказал Норт и полез в подсумок за кабелем.

Как только кабель был подключен, я услышал его голос в голове.

– Отключить внешнюю связь. Говори, что стряслось, или ты полный дурак, или куда?

– Норт, я знаю, как я попал сюда, на станцию. – Закончив фразу я передал ему файл с записью разговора часовщиков.

Секунд десять стояла тишина, потом я почувствовал, будто по кабелю просачивается огонь.

– Все Фенечеке с Шишечеком пипец! Поотрываю уши сукам вместе с головами. – И рванулся в сторону мастерской.

– Норт, стой!

– Чего?

– Их ты сейчас уроешь, а мне что делать?

– Тоже верно, блин, тебя точно распылят. Но если у Солуса будет хорошее настроение и правильно ему рассказать, то есть шанс. Да, реальный шанс. Говоришь, ты на имперца похож?

– Наверное, Юрас говорил, что они выглядят как ПБК.

– Молчи, просто покажи, каким ты себя помнишь. Пока мы на кабеле, я могу видеть.

Я вспомнил себя утром в зеркале, в одних трусах. Норт хохотнул.

– Вы там всегда так ходите?

– Нет, я просто вспомнил утро и как проснулся. Чтобы была видна анатомия.

– Клоун ты, и судя по картинке, принадлежишь к белому подвиду расы имперцев, кстати, особо агрессивных. Солусу понравится. В общем, слушай меня сюда. Сейчас идем, отрываем уши этим засранцам, причем действительно отрываем, чтоб ты не подумал, что это форма речи. А пока они будут клеить друг другу пластыри, и утирать сопли, рвем к Солусу. Он конечно имперец и пространственник, может и порубить, но не бездушный тип, если попадем под настроение, может и все получится удачно.

– Норт, есть еще момент.

– Опять блохи или лишай?

– Помнишь шухер, о котором они говорили, годичной давности.

– Ну, а ты каким боком?

– Это наверно был я.

– Ты серьезно?

– Да. Год назад, если у нас совпадает время, или около того, я видел такой же реальный сон, как и сейчас. Я был в теле странного существа, не нуждающегося в скафандре для пребывания в космосе, но явно человека, то есть имперца. Тогда я выполнял какое-то задание по налаживанию добрых отношений с какой-то сказочной расой. Я там, что-то порешал, мы ударили по рукам и мило попрощались, сидя на даче, я пытался вспоминать этот сон, но сейчас опять позабывал детали. Из разговора часовщиков я понял, что имперцы не особо зверствовали тогда и как-то быстро улетели, так и не докопавшись до засранцев.

– Чувак, ты меня пугаешь. То я не я и хата не моя, то вспоминаешь такое, что должен забыть вообще. Так оно и было. Тогда ходили слухи, и я думаю не беспочвенные, что император три дня хлопал в ладоши, даровал многим свои милости и объявил амнистию. Симу тогда крупно повезло, он старшему офицеру, типа за трусость, по сусалам надавал. А его под трибунал, мол, субординация. Ты, чувак, прав, конечно, но бить старшего по званию, тем более прилюдно, не есть хорошо, за что на рудник. А тут амнистия, как раз за час до отправки. Ну, его и сдернули, спец то отличный, да и сам судья перед ним извинялся, мол, прости, но закон не перепрыгну. Правда, уволили из армии с минимальной пенсией. И то хорошо. Так вот к нам и прибился. А инспекторов тогда тоже отозвали странно как-то, и новых не прислали, может, забыли. Типа император доволен, так с чего пургу гнать. И что ты говорил про тело?