Мои глаза набухли слезами, и я едва не расплакалась. Точнее, расплакалась. Потом, когда ушла за дом, где меня никто не видел.

А еще потом, задним числом, мне было ужасно стыдно. За все. Значит, Вран человек? А я его с ложки кормила… и в одном покрывале рядом бегала…

– А почему вы его не расколдовали? – совсем глупо брякнула я позже.

– Не могу! Заклятие бросил сильный маг, – горько призналась наставница. – . Заклятие было на крови – возможно, он был тогда ранен.

– Но почему он живет так? – воскликнула моя натура, требующая справедливости. – Он же герой! И герцог! Почему не во дворце? И даже не в доме?

Покачав головой, Руима посмотрела на меня как на маленькую девочку с диатезом, просящую конфету.

– Он сам так захотел. Не хотел, чтобы кто-нибудь узнал. – Вздохнула: – И мы согласились.

– Почему?! – я чуть пальцем у виска не крутила. Просто в голове не укладывалось, что можно спокойно дойти до такой жестокости! Живого человека, аристократа – в будку на ошейник, как собаку! Даже простые собаки на цепи долго не живут, а тут герцог! Темнит Руима, ой, темнит!

– Потому, – рявкнула выведенная из себя ведунья, – что во дворце мы не можем его защитить! Едва агенты «Чужой крови» узнают, что в покоях появился черный беспородный пес, на него объявят охоту. – Еще раз вздохнула печально: – А в деревне даже причудой травницы не объяснить собаку, живущую в доме…

Утерев слезы, я сочувственно посмотрела на дверь. Так вот почему Вран постоянно отказывался от еды – чувствовал себя бесполезным и никому не нужным!

– Да и шансов расколдовать его не было… – тихо добавила Руима и все-таки отправилась по своим делам.

Я часто чувствовала себя одинокой в родном доме, в школе и в колледже – пропади я, и никто не заметит. Подумаешь, еще одна не слишком умная или красивая девчонка! Утешение я находила в храме, а где может утешиться собака?

Я спросила Руиме в спину:

– А почему он тогда стал есть?

Все понимающая травница очень тихо, тоже не оборачиваясь, сказала:

– Ты дала ему внимание и заботу. Возле тебя он встряхнулся. Почувствовал себя любимым и нужным даже в теле собаки. А теперь, когда ты спасла Ульсоритаса, который для него как младший брат, Вран из шкуры выпрыгнет, но любой ценой будет тебя охранять и беречь. Уж такой он человек.

Вскочив, я пристроилась хвостиком к наставнице, и когда она быстро разобралась с очередным посетителем, мы, не сговариваясь, возвратились на завалинку, чтобы закончить начатую беседу.

– Но я же его слышала! Совершенно точно это был он, больше некому! – вспомнила я непонятный голос, который про себя обзывала «глюком».

Мы сидели с Руимой на широкой теплой доске и разговаривали тихим шепотом. Солнце играло на песке, и я вспомнила часовню с белеными стенами и ярким витражом. Вот сейчас спрошу у наставницы, кому здесь молятся!

Тут, видно, принцу наскучило лежать одному, и он прислал одного из солдат. Тот нас окликнул:

– Госпожа Руима, госпожа Рита, что вы там шепчетесь? Принц зовет вас.

Руима приложила палец к губам, и мы вместе вошли в дом и завернули на кухню.

– Мы обсуждали необходимый курс лечения, Ваше Высочество, – строго проговорила Травница. – Думаю, завтра Вас уже можно будет перевезти во дворец, объявив всем о ранении на охоте. Ногу пока оставим в повязке, да и руки тоже. Прелестные фрейлины вашей матушки будут сражены столь смелым охотником наповал.

Принц скрипнул зубами, а потом рассмеялся:

– Госпожа Руимасолариэсс, вы неподражаемы! Как долго мне предстоит изображать смертельно больного?

– Около трех недель, Ваше Высочество. Осталось приготовить полдюжины амулетов и встретить три драккара «Морских Драконов».