Как иронично, что после смерти Короля, Коля сам сбежал, как собака, или, скорее, умер где-то в ближайшей канаве, – Драгунский, улыбнувшись, не заметил, как Диана яростно сверлила его взглядом. – А потом пришёл я. Человек, который не защищает, а убивает. И ты, новый Александр Царёв, станешь моей пешкой, я заберу твою свободу, твою волю, твои мечты. Ты будешь бояться меня, презирать, но всё равно ничего не сможешь сделать, потому что ты слаб, – шестым заключительным ударом в нос, Драгунский вырубил Царёва. Отряхнув руки, он хмыкнул. – Я думаю, на сегодня с лекциями можно закончить. Ты, – сказал Драгунский, указав на Дину, – забери его к себе и приведи сюда, как очнётся. Если  откажется, то скажи, что он подписал себе и своим близким смертный приговор, – рассмеявшись, как дьявол, Драгунский, наконец пошёл в комнату, и в этот раз его никто уже не побеспокоит. Диана подозвала Вову, который находился в полном шоке от жестокой сцены. Его друг был на грани жизни и смерти, а всё это произошло из-за него. Его дыхание учащалось, становилось тяжелее с каждым вдохом, поднимался жар. Диана, увидев состояние своего знакомого, поняла, что дело идёт к панической атаке. Пока не стало поздно, она лёгкой пощёчиной привела Константинова в чувства.

– Нам нужно идти, ради безопасности Саши возьми себя в руки, прошу тебя, – было удивительно, как работает сила слов. Для Вовы Царёв был очень дорог. Поэтому пересилив весь свой страх, он быстро взял обмякшее тело Саши на плечи, пока Диана приводила в чувство другого парня, который уже начал приходить в себя после избиения. Забрав вещи, они вышли из здания. Стояла уже поздняя ночь, лучшим решением было заказать такси и уехать подальше от этого ужасного места.

– Ты правда приведёшь его сюда снова, когда он проснётся?

– Это будет его выбор, – Диана предвидела вопрос от Вовы, девушка сама не хотела этого, но, зная Драгунского, он не шутил, если мальчик не придёт, начнётся охота за его жизнью. Константинов больше не задавал вопросов. Оставшееся время, они стояли в тишине, дожидаясь такси.

Через две минуты приехали три машины. Все разъехались в разные стороны каждый по своему маршруту. Это был тяжёлый день для всех. Для Вовы Константинова – это была прежде всего моральная травма. Он подверг опасности своего друга, в конце пути мальчик даже не задумывался о сломанном носе и сочившейся крови, покрывшей нижнюю часть лица. Диана, в свою очередь, была рада, что смогла пережить этот день. Она отлично справилась, следуя своему личному плану. Ей было жалко Царёва, парень станет игрушкой для битья в лапах Драгунского, но её это не особо волновало. Её личные цели стояли выше. Что касается самого Саши, то сейчас он был в отключке, подавая крохотные признаки жизни. Сегодня он стал гопником «Алого сердца», и кто знает, какими последствиями обернётся это решение.

Царёв проснулся весь в поту. Казалось, что ему приснился жуткий кошмар, как они с Вовчиком решили вступить в группировку «Алое сердце».

– Ты наконец пришёл в себя, – глаза Царёва расширились до орбит, когда он увидел девушку, которая спокойно перелистывала страницу книги, сидя за столом, – если бы ещё один день пролежал, мне бы пришлось вызвать скорую, – от испуга Саша закашлял, из-за боли придерживал левый бок рукой. Царёв попытался ответить, но его челюсть не поддавалась, чувствуя жгучий укол от действия. Всё-таки это был не сон. – Прошло два дня, как тебя избили, ты был в отключке, подавая слабые признаки жизни. Попытайся не слишком много двигаться, чтобы восстановиться ещё быстрее. Я удивлена, два дня назад на тебе и мокрого места не оставалось, а сейчас ты уже довольно хорошо двигаешься, – пододвинув стул, она присела возле мальчика, протягивая ему шейкер с трубочкой, – пока твоя челюсть не придёт в норму, увы, тебе придётся питаться примерно так. Сейчас я не буду тебя беспокоить, единственное должна тебе сказать: ты теперь в банде. Когда придёшь в себя, мне придётся отвезти тебя туда. Лучше не отказывайся, потому что он тебя найдёт в любом случае. Я постараюсь помочь как-нибудь, но знай, если что – ничего личного, – с этими словами Диана закрыла дверь, оставив Царёва одного со своими мыслями.