– Ничего себе! – воскликнул я.

Он моргнул и очнулся. Затем пихнул ногой колесо своей новой старой машины.

– Извини, малыш. Иногда я увлекаюсь.

– Звучит удивительно.

– Это более чем удивительно. Поднимись туда, когда подрастешь, и увидишь сам. Только будь осторожен рядом с мачтой. От ударов молнии там полно мелкой щебенки, и если начнешь скользить, то можешь и не остановиться. А теперь, Джейми, мне действительно пора в путь.

– Жаль, что вам надо уезжать. – Слезы вновь подступили к глазам, но я удержался и не расплакался.

– Я понимаю и очень тронут, но ты и сам знаешь – если бы да кабы… – Он развел руки. – А теперь обними меня на прощание.

Я крепко обнял его, глубоко вдыхая и стараясь запомнить запах мыла и средства для укрепления волос «Виталис», каким пользовался и мой отец. А теперь еще и Энди.

– Ты был моим любимцем, – прошептал он мне на ухо. – Это еще один секрет, о котором тебе не стоит никому рассказывать.

Я только кивнул. Говорить, что Клэр уже знала, я не счел нужным.

– Я оставил для тебя кое-что в подвале, – сказал он. – Если захочешь. Ключ под ковриком на пороге.

Он опустил меня на землю, поцеловал в лоб и открыл водительскую дверцу.

– Эта тачка хромает на четыре колеса, приятель, – сказал он, подражая янки, заставив меня невольно улыбнуться, хотя на душе было очень тяжело. – Но есть надежда, что она меня не угробит и дотащит до места.

– Я люблю вас, – сказал я.

– Я тоже тебя люблю, – отозвался он. – И больше не плачь обо мне, Джейми. У меня и так сердце разбито.

Я не плакал, пока он не уехал. Я стоял и смотрел, как его машина выезжает на дорогу, и провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду. А потом пошел домой. В то время у нас на заднем дворе еще стояла ручная помпа, и я умылся ледяной водой, прежде чем войти в дом. Я не хотел, чтобы мама заметила, что я плакал, и стала спрашивать почему.

Полностью убраться и подготовить дом для нового священника, удалив все следы пребывания в нем семейства Джейкобсов, надлежало женщинам из группы помощи, но папа сказал, что никакой спешки нет. Колеса Методистской епархии Новой Англии крутились медленно, и нам повезет, если нового священника назначат к будущему лету.

– Пусть все немного уляжется, – попросил папа, и женская группа с удовольствием откликнулась на просьбу. Они приступили к работе метлами, щетками и пылесосами только после Рождества (проповедь мирянина в том году доверили читать Энди, и родители сияли от гордости). Дом священника все это время стоял пустым, и ребята в школе даже стали поговаривать, что в нем поселились призраки.

Однако один посетитель в него наведался. Им был я. Как-то в субботу я снова прошел через кукурузное поле Дорранса Марстеллара, чтобы избежать бдительного ока Сплетницы Харрингтон. Достал из-под коврика ключ и открыл дверь. Было страшно. Я смеялся над рассказами о живущих в доме привидениях, но, оказавшись внутри, вдруг представил, что сейчас обернусь и увижу взявшихся за руки Пэтси и Морри-Хвостика, пучеглазых и разлагающихся.

Не будь дураком, сказал я себе. Они сейчас либо в другом месте, либо вообще нигде, как говорил преподобный Джейкобс. Так что перестань бояться и не будь трусом.

Но я не мог перестать по-дурацки трусить, как не мог унять боль в желудке, когда объедался хот-догами субботним вечером. Однако я не убежал. Я хотел посмотреть, что он мне оставил. Я должен был это узнать. Так что я подошел к двери, на которой все еще висел плакат (на нем Иисус держал за руки детей, похожих на Дика и Джейн из моего старого учебника для первого класса) с надписью «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне».