В трех милях от них фермер по имени Джордж Бартон – убежденный холостяк по прозвищу Одинокий Джордж – выехал из дома на пикапе «Форд F-100», прицепив сзади картофелекопалку. Он направлялся на свое южное поле, лежавшее примерно в миле по шоссе. С картофелекопалкой он не мог ехать быстрее десяти миль в час, поэтому двигался по грунтовой обочине, позволяя другим машинам себя обгонять. Одинокий Джордж был человеком доброжелательным, отличным фермером, хорошим соседом, членом школьного совета и дьяконом нашей церкви. И еще «пилептиком», как он признавался чуть ли не с гордостью. Правда, тут же сразу добавлял, что доктор Рено прописал таблетки, «от которых припадков считай что не бывает». Может, и так, но в тот день припадок случился, когда он был за рулем.

– Наверное, ему вообще нельзя было управлять машиной, а если и ездить, то только по открытому полю, – говорил потом доктор Рено, – но как человеку его профессии отказаться от машины? У него нет ни жены, ни взрослых детей, которых он мог бы посадить за руль. Забрать у него водительские права – все равно что пустить его ферму с молотка.

Вскоре после отъезда Пэтси и Морри в «Рэд энд уайт» миссис Адель Паркер ехала вниз по Сируа-хилл, по узкому, извилистому участку дороги, на котором постоянно случались автомобильные аварии. Миссис Паркер двигалась медленно и потому успела затормозить, едва не наехав на женщину, которая, пошатываясь, брела посередине дороги. Одной рукой женщина прижимала к груди окровавленный сверток. Пэтси Джейкобс могла держать его только одной рукой, потому что вторая была оторвана по локоть. По ее лицу струилась кровь. Содранный с головы клок кожи свисал на плечо, и окровавленные пряди шевелились при дуновении легкого осеннего ветерка. Правый глаз вытек на щеку. Вся ее красота была уничтожена в одно мгновение. Красота вообще очень хрупка.

– Помогите моему ребенку! – вскрикнула Пэтси, когда миссис Паркер остановила свой старенький «студебекер» и выскочила из машины. За спиной покрытой кровью женщины с окровавленным кулем виднелся объятый пламенем «бельведер», лежавший на крыше. В него упирался бампером грузовик Одинокого Джорджа. Сам Джордж лежал на руле и не шевелился. Перевернутая картофелекопалка перегородила шоссе.

– Помогите моему ребенку! – Пэтси протянула сверток, и когда Адель Паркер увидела маленького мальчика с кровавым месивом вместо лица, она закрыла глаза и закричала. Когда она смогла снова открыть их, Пэтси стояла на коленях, будто молясь.

Из-за поворота выехал еще один пикап и едва не налетел на «студебекер» миссис Паркер. Это был Фернальд Девитт, обещавший Джорджу помочь убрать урожай. Он выскочил из кабины, подбежал к миссис Паркер и посмотрел на женщину, стоявшую на коленях. Затем развернулся и бросился к месту аварии.

– Вы куда? – закричала миссис Паркер. – Помогите ей! Помогите этой женщине!

Фернальд, которому довелось воевать морским пехотинцем на Тихом океане и насмотреться там всякого, не остановился, но, обернувшись, крикнул через плечо:

– Они с ребенком уже не жильцы, а что с Джорджем, неизвестно.

Он не ошибся. Пэтси умерла задолго до того, как приехала «скорая помощь» из Касл-Рока, а Одинокий Джордж Бартон дожил до девятого десятка. И больше никогда не садился за руль.

Вы спросите, откуда я могу все это знать? Ведь мне тогда было всего девять лет.

Но я это знаю.

В 1976 году, когда моя мать была еще относительно молодой женщиной, ей поставили диагноз: рак яичников. В то время я учился в Университете Мэна, но на втором семестре второго курса взял академический отпуск, чтобы побыть с ней до конца. Хотя дети в нашей семье уже давно выросли (а Кон вообще находился далеко за горизонтом и занимался исследованием пульсаров в обсерватории Мауна-Кеа на Гавайях), мы все приехали домой, чтобы побыть с мамой и поддержать отца. Он так сильно переживал, что никакой помощи оказать не мог и просто бродил по дому или надолго уходил в лес.