Я доказывал обратное: – За ОТК все жильцы, они нам во всем помогают, даже физическим трудом, причем они охраняют стройку днём и ночью.

И попросил его рассказать о мнении Скоробогатова по проверке.

– Убежден, – заявил ему наш куратор, – что они – Фейгин и Мосин, из «РАЗВАЛИНЫ» сделают вам хорошие квартиры.

– И еще, – добавил Ханин, – он просил пригласить его к концу работ.

После такой оценки, о которой я поведал бригаде, работа пошла еще быстрей. Люди не считались со временем, работали допоздна. Погода «работала» на нас, жара быстро сушит штукатурку, покраску. Всё и вся за то, чтобы закончить вовремя, и сдать дом к празднику.

Наконец-то, дом закончен, территория у дома и во дворе убрана. Комиссия в составе представителей Архитектуры, РЖУ, санитарной и пожарной инспекций, имея в виду общий вид дома, и его бывшее состояние, глядя на «новое» здание, предъявленное комиссии, удивлялись и восхищались. Зато, когда они пошли принимать, искали, искали, и ничего плохого не нашли. Подписали акт приемки, попрощались – и они все ушли.

Мы, ЖЭКОВЦЫ, задержались и пошли в 14-ю квартиру. И там, в торжественной обстановке, Лев Маркович передал мне ключ от моей 14-й квартиры, а я их всех крепко БЛАГОДАРИЛ.

Понятно, что все жильцы ждали, пока Лев Маркович объявил: – ТОВАРИЩИ, ЗАВТРА, 20-го Октября, с 10 часов утра, начнем занятие квартир. Прошу не спешить, поосторожней в проходах и на лестничных клетках, не нарушать и не царапать покраску стен.

В ДОБРЫЙ ЧАС!

Мы договорились, что мы, руководители поселения, ПРИДЕМ К ДЕВЯТИ, вместе с членами правления, управдомом, сантехником и электриком.

В условленное время все были на месте.

И что мы там УВИДЕЛИ???

Мы все подошли к 14-й квартире, и… увидели на «моих» окнах шторы. Все это видят, но никто и слова не скажет. Я просто онемел, стою и оглядываюсь, смотрю на товарищей, а они на меня.

Голос Ханина.

– Лев Ефимович, – прокричал он, – что же Вы делаете? Говорите одно, а делаете другое… Я, например, Вас знаю с лучшей стороны. Да, да.

– В чем дело? – спросил я. – Лев Маркович, пожалуйста, расскажите, в чем я провинился перед Вами? Расскажите здесь, при людях.

– Ах, вот как? Вы наивничаете, не знаете? Так скажите же, что это висит на «ваших» окнах? Видите? – И показал на окна «моей» квартиры.

– Вижу шторы, – ответил я, подумав, неужели он этого не знает?

– И я тоже вижу шторы, – словно передразнив меня, теперь уже он начал терять самообладание, и тем же тоном, подступив ко мне, спросил. – Может быть, Вы скажете нам, кто эти шторы повесил???

Тут уж я подернул плечами, и начал догадываться, что он подозревает меня в невыдержанности, поспешности поселиться раньше – ночью.

– Чего не знаю, того не знаю, – ответил я громко во всеуслышание. – Только не я. Понимаете? Не я. – Спокойно и внятно пояснил я.

«Поединок» длился ОДНУ-ДВЕ минуты. За это время собрались соседи и окружили нас. В «круг» протиснулась наша дворничка тетя Клава. Почетная, умная, толковая старушка, они оба со стариком работают дворниками много лет. Одно время она даже была в правлении.

– Сегодня на рассвете наш жилец Павел Семенович Лавров, с двумя милиционерами, переносили свои узлы в эту квартиру. – Сказала она Ханину.

Казалось, что весь круг людей, все АХНУЛИ с большим СОЖАЛЕНИЕМ.

Всей группой пошли к Лаврову.

Товарищи Ханин и управдом Шевченко постучали в его дверь.

Им не сразу открыли дверь. В коридоре стояла жена Лаврова. Она сказала, что муж на работе, и что у него на это «поселение» имеются официальные документы. Затем добавила, что он будет дома вечером.

В квартире лежали узлы, в комнате на табуретке сидел молодой парень в милицейской форме.