– Здесь болит?

Я кивнул. Он аккуратно так взял в одну руку ступню, второй обхватил лодыжку и мягко, но сильно дернул. Я даже вскрикнуть не успел, стало больно и из глаз прыснули слезы.

– Скоро заживет.

– Идти-то сможет? – спросил у мужика с бородой вожак шайки.

– Я ему тугую повязку сейчас сделаю, пройдет, опухоли нет, просто подвернул.

Отряд топтался на месте, бородач бинтовал мне ногу, а вожак с еще парой бойцов шайки рассматривал карту. Я лежал тихо, морщился, но старался не привлекать к себе внимания. Да уж, вот же придумал себе травму, а? Этот эскулап, дернув ногу, заставил ту болеть по-настоящему, теперь я точно стану хромать, не придуриваясь.

Вскоре я начал узнавать места, где совсем недавно был с партизанами. Крутя головой по сторонам, привлек к себе внимание.

– Что, узнаешь место? Здесь тебя били? – тут же спросил вожак, шел-то я рядом с ним.

– Похоже, – кивнул я задумчиво, продолжая осматриваться. – Где-то там вроде как, – указал я влево. Там я бандитов и зарезал. Почему веду прямо туда? Во-первых, хочу, чтобы трупы нашли бандеровцы и решили, что их дозор убили партизаны, а во-вторых, там место хорошее, если наши здесь, то в той низине они смогут ударить удачнее всего. Надеюсь, что второй взвод, за которым посылал Медведев, прибыл и ждет, укрывшись.

– Я отсюда к вам и бежал, – на ухо вожаку, но я расслышал, сказал еще один персонаж. – Вон там наша засидка была, а секрет партизан чуть дальше вправо.

– Командир, тут это, наши… мертвые лежат.

Ага, пришли, стало быть. Теперь не попасть бы под «дружественный» огонь.

Бандеровцы поспешили к трупам. Двое начали шмонать карманы, и тут раздались по очереди два взрыва. Кому-то нехило прилетело, крики, ор, стоны, и сквозь весь этот гам я слышу довольно знакомый голос:

– Тикай влево!

И кинув быстрый взгляд на бандитов, увлеченных сейчас своими проблемами, я бросился наутек. Петляя как заяц, стараясь сбить прицел, слышал шлепки пуль по деревьям в опасной близости от себя, но ни одна не попала в цель. Трудно это, в лесу воевать, столько препятствий, буквально десяток шагов и прямого выстрела уже нет. А сзади разгорелся настоящий бой. Решив, что отбежал достаточно, я остановился и, обернувшись, чуть не поймал приклад в лицо. Оказалось, за мной бежал бандеровец, да так тихо, что я даже не слышал его шагов. Как увернулся, не понимаю.

– Ну, сучонок, хана тебе! – промахнувшийся прикладом бандит перехватил винтовку, как положено, и даже вскинул ее к плечу, но меня на траектории выстрела уже не было.

Подхватив небольшую корягу, сучковатую сосновую ветку, я поднырнул под ствол винтовки и ткнул ей в лицо врага. Тот мгновенно вскинул одну руку к лицу, но второй продолжал удерживать винтовку, не выронил, гад. Но мне было необходимо только отвлечь его. На поясе бандеровца, кстати, очень худого и низкорослого, буквально на полголовы выше меня, висели ножны. А в ножнах был огромный тесак, рукоять которого неудобно легла мне в руку. Нож оказался излишне большим и толстую рукоять пришлось обхватить обеими руками. Дернув что есть силы, высвободил лезвие из ножен и не давая времени бандиту понять хоть что-то, быстро направил острие ему в живот. Острейшая сталь клинка легко вспорола форму националиста и ушла наполовину внутрь тела. Бандит охнул, выпустил наконец винтовку из правой руки и попытался схватить то ли нож, то ли мою руку. Но я не ждал его ответа, а постарался тут же вытащить нож из раны. Удалось опередить врага буквально на секунду. Тот, прижав одну руку к ране, попытался поймать меня свободной рукой. Полоснув со всей силы по запястью, я заставил его взвыть и упасть на землю. Я же тем временем подхватил его винтовку, наша, «мосинка». Направив ствол на врага, уже давил на тугой спуск, как остановился. Нашим наверняка нужен «язык», а этот хоть и ранен, но думаю, выживет, если помощь оказать. Но надо как-то его скрутить, а рисковать не хочется. В стороне низины, где произошла стычка бандитов с партизанами Медведева, в ход шли гранаты, разорвались уже как минимум четыре за какую-то минуту. Хрен с ним, никуда не денется, надо отбежать еще.