Я послушно побрел за женщиной, думая о своем. Как-то резко мне башню сорвало, что это было вообще? Я чуть не на стволы полез с ножом… Тревожно как-то, с головой что-то случилось, что ли?

Женщина и правда вынесла мне вполне теплой воды, дала какую-то ветошь, я распознал в ней мочалку. Хотел умыться сначала, но Матвеич поднял одно ведро и предложил полить на меня.

– Ты бы разделся, я тебе одежку сейчас из сыновней подберу, осталась у меня, – вновь подала голос женщина.

Я послушно разделся, оставшись в одних черных трусах, а Матвеич начал лить мне на голову воду. В голове словно прояснилось, я задвигал руками, пытаясь разодрать склеившиеся волосы, нехило меня так кровушкой залило. Семен тут же протянул кусок мыла, маленький, остаток, наверное, откуда и взял-то?

Двух ведер вполне хватило, женщина и правда принесла мне какие-то штаны, вполне крепкие на вид, рубаху и курточку. Но главное, она подала мне белоснежное полотенце, которым я с удовольствием вытерся.

– Спасибо тебе, парень, как же ты вовремя! – проговорила мама девочки, когда я оделся и наконец, пришел в себя. – Дочка в порядке, отошла, говорит, что не успели снасильничать. Ой, если бы не вы, хлопцы, что бы они с ней сделали… – и женщина разрыдалась. Матвеич прижал ее к своей груди, успокаивая, но она все плакала и плакала.

– Как тебя зовут? – вдруг услышал я голос за спиной. Обернувшись, увидел саму девочку. Одетая, перестав рыдать, она выглядела очень красивой, понятно, почему эти суки позарились на нее, выглядела она вполне эффектно. Вон, грудь уже топорщится не детская, да и ноги, хоть и прикрыты платьем сейчас, но вижу, что стройные и длинные.

– Захар, – ответил я, глядя ей в глаза.

– Спасибо, никогда тебя не забуду, – и она бросилась мне на шею. А когда оторвалась, поцеловала в щеку и повернула голову к партизанам. – Возьмите меня в отряд?

– Мы это, не можем… – начал было Матвеич, но тут и мать девочки застонала вновь.

– Ваня, миленький, возьмите ее, ведь не дадут нам покоя! Придут другие и все равно добьются своего. Твари, а не люди, – женщина сплюнула в сторону сидевшего рядом бандита, который старательно делал вид, что его здесь вообще нет.

– Да возьмите ее, как ей здесь оставаться? – кивнул я.

– А ты как же? – партизан взглянул на мать.

– И я с вами пойду. Чего мне одной тут делать? Прогоните немца, вернусь, а нет, значит, так с вами и буду. Я не старая еще, все могу делать, готовить, стирать, все!

– Ладно, собирайтесь обе, только быстро, нам торопиться надо, – немного недовольно ответил Матвеич.

– Кто вы и откуда? – спросил я, подойдя к пленному

– Атаман наш, Мирон Краско, мы в Знаменах стоим, – ответил пленный оуновец.

– Сюда вы зачем приперлись? – вступил в допрос Матвеич. – Знаете же о договоре!

– Петро Местяк хотел эту девку себе забрать, давно приглядел. Тут мимо ехали, вот и свернули.

– Это тот, которого я с нее снял? – бросил я.

– Д-да, – часто-часто закивал пленный. – А ты кто? – Ух ты, решился все же спросить?

– Смерть я ваша, твари, всех выведу, обещаю! – отрезал я, словно выплюнул в его сторону. Кажется, пленного пробрало, и он затрясся.

Женщина с дочерью собирались недолго, а когда вышли и мы уже собирались в путь, начали вдруг подтягиваться и другие жители деревни. Матвеич зло буркнул, увидев, как те тянутся к нам:

– О, проснулись, а до этого как будто вся деревня вымерла!

– Вы вернетесь, ребятки? – спросил на украинском суржике какой-то старый дед.

– Конечно, – ответил Семен, и мы, развернувшись, потопали к лесу.

В отряд прибыли под утро, как сказали партизаны, задержались всего часа на два. Едва слух о нашем приходе разлетелся по лагерю, как из одной палатки, в виде чума, выскочила Анна, как же я рад был ее увидеть! Бросившись мне на шею, девушка повисла на мне, прижавшись всем свои аппетитным телом. Нет, ну они просто издеваются все надо мной… Ну маленький я еще, маленький, только тринадцать осенью, но вот на следующий год, я думаю, уже все точно подрастет, а вот тогда… Тогда будет хреново. Если на меня вот так все девки будут вешаться, как же выбрать ту, что будет моей? А ведь если не погибла, то есть еще Катя в Сталинграде, мне казалось, я даже влюбился в нее.