– Не слишком ли официально? – спросила Джен и задумчиво прищурилась. Платье совершенно не годилось для вечеринки, но Джен боялась спугнуть свою удачу. Войдя в гардеробную вслед за матерью, она быстро огляделась. – Ну-ка, взгляни на это, – сказала Джен, взяв с вешалки темно-пурпурное платье, которое, как помнила Джен, Аманда когда-то очень любила. – Примерь, не будет ли оно на тебе висеть – ведь ты стала такая... изящная, – поспешно добавила она, боясь, что Аманда снова начнет задумываться и сомневаться.

– Я стала худая, как кочерга, так будет точнее, – ответила Аманда, качая головой. Она не собиралась надевать это платье, и Джен сразу поняла – почему. Мэттью очень любил, когда Аманда надевала красное или пурпурное.

– А как насчет... – начала Джен, но Аманда уже высмотрела на вешалке очень красивое платье цвета морской волны. Когда-то оно было ей немного тесновато, но сейчас сидело просто идеально, к тому же бирюзовый цвет всегда оживлял Аманду. В нем она снова стала похожа на кинозвезду, которой когда-то была, и Джен не сдержала восхищенного вздоха.

– Отлично, ма! – сказала она матери, примерявшей платье перед зеркалом.

К платью Аманда надела темно-синие туфли на высоком каблуке и серьги с сапфирами. Волосы она зачесала назад и собрала в тугой узел, который был своего рода фирменным знаком кинозвезды Аманды Роббинс. Косметики она положила так мало, что, на взгляд Джен, макияж был совершенно незаметен.

– Глаза не подводи, мам, – схитрила она. – Они у тебя и так потрясающие. А вот немного румян не помешало бы. Впрочем, тебе решать...

Аманда критически покосилась на свое отражение в зеркале и кивнула:

– Да, пожалуй, но только совсем чуть-чуть. Я не хочу выглядеть как проститутка, которой во что бы то ни стало нужно подцепить клиента.

Услышав эти слова, Джен довольно улыбнулась. Аманда буквально на глазах возрождалась из пепла. Она уже начинала шутить... в точности как когда-то. Несколько слов, которые Джен произнесла не подумав, без всякой задней мысли, изменили Аманду как по волшебству. От огородного пугала, в которое она превратилась за год, не осталось и следа; теперь Аманда снова стала похожа на нормальную женщину... Нет, на нормальную и очень красивую женщину, которую Джен знала и любила.

– Ну, что скажешь? – взволнованно спросила Аманда, нанося кисточкой на скулы последний штрих и поворачиваясь к дочери. – Как, по-твоему, я сойду за человека или я по-прежнему похожа на старую ведьму?

Она старалась говорить шутливо, но в ее глазах блестели слезы, и Джен захотелось как-то подбодрить мать.

– Ты похожа на саму себя, мама, – сказала она, чувствуя, что от волнения у нее запершило в горле.

На ее глазах произошло настоящее чудо, и Джен была от души благодарна тем силам, которые сделали это удивительное превращение возможным. Аманда взяла себя в руки – и это было главным. Первый шаг к выздоровлению был сделан.

– О господи, мама, как же я тебя люблю! – воскликнула Джен, порывисто обняв мать. Та смущенно улыбнулась, умело подправила помадой губы и, побросав в сумочку необходимые мелочи, защелкнула замок.

– Я готова, – заявила она, вопросительно глядя на дочь. Сама Джен была в красном платье с черным пояском, которое она очень любила и надевала обычно на Рождество. В этом платье, с золотыми сережками в ушах, Джен была обворожительной и милой.

Джен взглянула в зеркало. Мать и дочь были очень похожи, и Джен с гордостью сказала себе, что сейчас они выглядят скорее как две сестры, а не как мать и дочь. И о том же – с гордостью и нежностью – подумала и Аманда.

– Я люблю тебя, Джен. Ты очень хорошая и добрая девочка, – прошептала Аманда, поворачиваясь к двери. Ей все еще не верилось, что они куда-то идут и что Джен удалось-таки уговорить ее отказаться от своего добровольного заточения. В глубине души Аманда продолжала сомневаться, правильно ли она поступает, но она твердо решила, что не изменит своего решения. – Мы ведь ненадолго? – спросила она, доставая из шкафа норковую шубку. В последний раз Аманда надевала ее на похороны Мэтта, но сейчас она усилием воли заставила себя не думать об этом. – Договорились?