Он обнял ее за талию и прижался всем телом.

– Думала ли ты когда-нибудь, что потеряешь невинность в чане с теплой водой, моя прелестная юная супруга?

– Ты не посмеешь! Не посмеешь навлечь на меня позор!

– Это как? – не понял он. Тряпица упала в воду, и он ласкал ее круглую маленькую грудь, сжимая мягкую плоть, слегка пощипывая сосок.

– Мой отец не сможет вывесить окровавленную простыню. Люди посчитают, что ты меня взял в первую же ночь! Или, что еще хуже, начнут болтать, что я вообще не была девственной и имела любовника. Прошу тебя, Рис! Не здесь! Не сейчас! Если в моей добродетели усомнятся, могут пострадать и мои сестры.

Рис застонал. Он уже успел совершенно забыть, как она невинна! Боже, как противостоять искушению?

– Выходи из воды и обернись полотенцем, – велел он.

– Но я сначала должна вытереть тебя, господин, – возразила она.

– Если дотронешься до меня хотя бы пальцем, я за себя не ручаюсь и возьму тебя здесь и сейчас. Ты ведь желаешь, чтобы из окна башни свисала простыня со свидетельством твоей невинности, верно? Тогда делай, как сказано! Немедленно!

Аверил едва не выпрыгнула из чана и, повернувшись спиной, поспешно закуталась в полотенце. Кожа горела. Соски набухли, и она была уверена, что кровь в жилах закипает. И это после единственного короткого поцелуя и столь же недолгих ласк! Но она знала, что готова покориться этому мужчине. Пусть он еще не отдал ей ни любви, ни доверия, но она сумела возбудить его вожделение.

– Выходи, муж мой, – позвала она наконец. – Надеюсь, ты позволишь мне тебя вытереть.

– Да, – кивнул он, ступив на пол. – Я сумел успокоить своего большого мальчика, но, боюсь, ненадолго. Наш союз должен быть осуществлен на деле.

Его достоинство все еще выглядело опасно живым.

– Ты прав, – признала она, ловко вытирая его. Она все больше нервничала. В ее жизни не было других мужчин, кроме отца, брата, слуг и воинов. Никто не взирал на нее с желанием. Аверил была старшей дочерью лорда Дракона, и ни один кавалер не смел приблизиться к ней до того дня, как явился Рис Фицхью, погубивший все шансы на удачный брак. Ей следовало бы сердиться на этого человека, но он возбуждал ее, позволив заглянуть в будущее, которое ждало Аверил в брачной постели. Трудно устоять перед искушением!

Он взял полотенце и вытер ее лицо.

– О чем ты думаешь?

Аверил, погруженная в свои мысли, не сразу вернулась к действительности.

– Тебе нужно побриться, Рис Фицхью. А то ты похож на медведя, только что вылезшего из берлоги. Найдешь все, что нужно, на этой полке. А я пойду одеваться и пришлю мать с чистой одеждой.

И Аверил поспешила из купальни.

– Ему нужна чистая одежда, – объявила она, отыскав мать.

– А ты куда, дочка?

– В спальню, одеваться.

– Твои вещи перенесли в другое помещение. Теперь тебе надлежит спать с мужем. Иди в маленькую комнату на верху западной башни. Там уже прибрано. Надень новое платье и возвращайся в зал. Отпразднуем вашу свадьбу.

Аверил кивнула и неожиданно поняла, что язык ей не повинуется. Больше она никогда не ляжет в одну постель с Майей и Джунией. Придется спать с мужем, так внезапно возникшим в ее жизни.

Она почти взбежала по узкой лестнице, ведущей в башню. В комнате уже находились ее одежда, и щетки, и сундук с приданым. Аверил вытащила из него чистую камизу и, сбросив полотенце, принялась одеваться. Ее платье было из оливково-зеленого шелка с длинными узкими рукавами. Сверху она натянула тунику того же оттенка, расшитую золотой нитью. Она впервые видела этот наряд и предположила, что это свадебный подарок матери. У Горауин был превосходный вкус, а ее щедрость была общеизвестна.