– Ну чё сидишь, извращенец? Не видишь, девушке переодеться надо? Свалил давай из машины.

Тут в голове у меня будто щелкнуло: торговый центр, жирный охранник, выпрыгнувшая из-за запаркованных машин девчонка, джинсы с ярлыком – все сложилось в единую картину. Этюд в криминальных тонах называется.

– Т-ты… – Я кое-как справился с заиканием и ткнул пальцем в расклешенную пару «Ли». – Ты что, их украла?

– Нет, – без всякого стеснения заявила предполагаемая шоп-лифтерша. – Мы просто в цене не сошлись чутка. – Зубами она перекусила шнурок, на котором болтался ценник, и бросила его в меня. – Ты еще здесь?! Вуайерист хренов.

Я вылез из машины, чувствуя, как голова у меня идет кругом. Выходит, я только что помог сбежать от представителя закона малолетней преступнице. Кстати, а сколько ей? Если уже пятнадцать исполнилось, то ей светит срок. Стоп! А с какого бодуна я беспокоюсь, что ей светит? Как насчет меня самого? Мне-то уже восемнадцать! Что, если копы решат, что мы с ней сообщники? Типа, она бутики обносит, а я ее вожу? Вдруг подумают, что я всему голова? Я же старше. Черт, черт, черт! В какое дерьмо меня угораздило вляпаться?!

Надо срочно от нее избавиться, твердо решил я. Вот сейчас она штаны переоденет – и гуд-бай. И взять с нее слово, что, если ее поймают, она меня никогда в глаза не видела.

Стук по боковому стеклу изнутри заставил меня вздрогнуть. Я осторожно приоткрыл дверцу со стороны водителя.

– Долго там торчать еще будешь? – донеслось недовольно из салона. – Поехали!

Я уселся на сиденье, положил руки на руль и сказал, стараясь не смотреть на бедра, тесно обтянутые джинсой за тыщу крон:

– Я не такси. Переоделась и давай… топай.

Краем глаза я заметил какую-то тень, но среагировать не успел, и измазанные кровью и бог знает еще чем штаны прилетели мне прямо в лицо.

– Охренел, даун? Ты меня на фиг сбил своим гробом на колесиках! И потом еще по тому месту, где я лежала, проехался. Да там свидетелей куча! У меня травмы – во! – Мне под нос сунулось залепленное пластырем запястье. – И ходить не могу. Да если я на тебя заявлю…

– Давай, валяй! – Вообще-то, я человек тихий и спокойный, меня сложно вывести из себя – предпочитаю выходить из себя сам и обычно в одиночестве. Но эта… с дредами меня достала. – Тогда я заявлю, что ты штаны из магазина свистнула! – Я подхватил упавшие на рычаг переключения передач джинсы и швырнул обратно растафари-шантажистке.

– А ты видел, как я это делала, а? – заорала девчонка в ответ и хлестнула меня штанами. – Видел?!

– Нет. Но зачем ты тогда в машину ко мне залезла? Или, скажешь, ты от того охранника не убегала? – стойко держался я, защищая локтем голову и ухо, которое, кажется, задело «молнией».

– Да я бы в жизни к тебе не села, если бы знала, какой ты урод! – Меня в последний раз огрели штанами, и вдруг в салоне раздались всхлипывания. – У-у, мне вообще-то руку больно.

И ноги я, наверное, переломала. Ходить не могу. Как я теперь до дома доберу-усь?

Я приоткрыл зажмуренные глаза и осторожно взглянул на бешеную с дредами из-под локтя. Нет, не объять обычным умом женскую логику. Только что она этой самой рукой меня избивала, а теперь баюкает ее у груди и плачет. Правда, плачет. Вон слезы черные от туши по щекам текут.

Я вздохнул. Поерзал на сиденье. Побарабанил пальцами по рулю. Снова вздохнул.

– Ну ладно, это… Куда тебя отвезти-то?

Девчонка громко хлюпнула носом и потянула на себя ремень безопасности.

– Я покажу.

– Тут останови, – махнула растафари в сторону парковки у приземистого серого здания с пирамидой на крыше вроде египетской. За окнами во всю стену в ярком свете ламп сверкала искусственной бирюзой вода.