– Да. Мы на это надеемся. И еще один вариант рассматривает следственное управление ФСБ. Убийство – месть ИГИЛ тому, кто сбежал от них. Но здесь пока нет вообще никаких фактов. Одновременно ФСБ ищет, каким образом ИГИЛ вообще вышло на Сарафутдинова и как смогли его завербовать. Пытаются выяснить саму систему вербовки, чтобы не допустить повторения. Сначала грешили на Интернет, но просмотрели все контакты Сарафутдинова и ничего не нашли. Теперь прорабатывают другие варианты. В этом случае уголовный розыск спокойно работает параллельно с ФСБ, помогаем друг другу, делимся собранными материалами. Мы ищем грабителей и убийц, они – исламистов. Пообещали почти клятвенно друг другу палки в колеса не ставить и держать друг друга в курсе всех событий.

– А моя роль? – спросил я, понимая, что рассказанное капитаном Саней относится только к сфере деятельности уголовного розыска. И моя дилетантская, по сути дела, помощь здесь вообще не требуется. Тем не менее Радимова зачем-то меня пригласила. Не просто же так!

– Вы, как-никак, бывший спецназовец. Вам проще общаться с бойцами спецподразделений внутренних войск. Я хотела попросить вас найти тех людей, что посещали в вечер убийства майора в отставке Сарафутдинова. Если это были люди оттуда.

– Хорошенькое поручение, – хмыкнул я. – Хотя, вероятно, вполне выполнимое. Если наш генеральный директор не будет возражать.

– Думаю, не будет. Относительно оплаты услуг детективно-правового агентства я уже разговаривала и с Новиковым, и с начальником уголовного розыска подполковником Котовым, который, в свою очередь, написал рапорт на имя начальника городского управления.

– Он подполковника получил? Поздравьте его от меня.

С недавним майором Котовым, когда он еще не был начальником уголовного розыска города, я познакомился в тот же день, что и с капитаном Саней. Тогда ее пытались убить наемные убийцы, подосланные ее коллегой капитаном Взбучкиным. Хотя сама Радимова считала, что Взбучкин ее защищает…

– Позавчера приказ пришел. Кстати, он на полковничьей должности сидит. Хорошо себя покажет, может досрочно полковника получить. И заинтересован в повышении показателей раскрываемости. Значит, готов оплатить услуги вашего агентства. Раскрываемость-то повысится не у вас, а у горотдела.

– А как вы себе представляете мою миссию в этом деле? Я должен прийти в отряд спецназа МВД и узнать у офицеров, нет ли среди них убийц отставного майора Сарафутдинова?

– Я не могу знать, какие меры для выяснения вы выберете. Это уже на усмотрение военной разведки. Вы же порой можете себе позволить то, что не можем себе позволить мы.

– А вы, товарищ капитан, хитрая женщина. Вы знаете, чем подкупить отставного военного разведчика.

– Я не только капитан уголовного розыска, но и женщина. А женская хитрость всегда направлена на то, чтобы управлять мужчинами по женскому усмотрению.

– Согласен. Военная разведка найдет способ. А ФСБ что от меня надо? – Я неожиданно вспомнил, что капитан Саня дала мой телефон полковнику Свекольникову.

– Вы думаете, они ставят меня в известность о своих планах? – вопросом на вопрос ответила Радимова.

– Хорошо. Налейте мне еще чашку чая и выделите три печенья. Ваш дебют в качестве кондитера меня покорил. Одобряю. Главное, не слишком сладко. Не люблю сладкое печенье. Как и сладкие духи у женщин. Вы, кстати, какими духами пользуетесь?

– Понятия не имею. Точнее – не выговорю. Но – с горьким травяным запахом. Я такие в магазине просила, мне подобрали. Люблю, знаете ли, запах полыни…

– И это одобряю. Как ни странно, я тоже люблю запах полыни. Короче говоря, во всем одобряю вашу деятельность. А теперь, если позволите, я под чай пролистаю уголовное дело. Вдруг что-то замечу свежим незамыленным взглядом.