Соотношение этих трех начал неодинаково от рождения и может служить основой классификации человеческих типов. «Лон» доминирует у людей легкомысленных, которые схватывают все на лету, но так же легко забывают. «Чиба» главенствует у вспыльчивых и нетерпимых, «пайген» – у спокойных и равнодушных. Выходит, у тех, кого мы привыкли называть натурами ветреными, преобладает ветер; у натур желчных – желчь, у флегматичных – флегма (слизь). Совпадение примечательное! Осматривая больного, тибетский лекарь прежде всего стремится определить суть его натуры, то есть врожденное соотношение трех начал. А затем ищет, чем этот привычный баланс нарушен и как его восстановить.

И вот медицинский канон наконец выучен. Наступает пора экзамена. Он до сих пор проводится по традиционному ритуалу. Студент наизусть прочитывает Четверокнижие от первой до последней строки. Начинает на заре, а кончает далеко за полночь. Преподаватели сменяют один другого, уходят обедать и ужинать. А экзаменуемый имеет право прерваться лишь на секунду, чтобы сделать глоток воды.

Зато после экзамена наступает пора наиболее плодотворного общения с учителем: освоение навыков пульсовой диагностики. Тибетский врач слушает пульс больного шестью пальцами обеих рук, надавливая ими с неодинаковой силой на определенные точки запястья. Например, левый указательный палец дает ему информацию о легких, средний – о печени, безымянный – о почках. Частоту пульса лекарь меряет собственным дыханием. Пять-шесть ударов на вдох считается нормой.

«Третий глаз»

Учат в Мэнцзикане и тайным приемам тибетской разновидности кунфу, или дзюдо. Не столько для самообороны, сколько для медицинских целей: нажав на определенные точки тела, можно лишить больного сознания, чтобы вправить ему вывих или удалить зуб.

Тибетская медицина не осталась в стороне от попыток раскрыть сверхъестественные способности человека. Прежде всего это касается ясновидения, и в частности умения видеть биополе больного. Ламы-врачеватели утверждают, что по характеру и оттенку этого излучения можно судить не только о состоянии здоровья человека, но и о его душевных свойствах, добрых или злых намерениях, искренности или коварстве. В Тибете давно заметили, что дар ясновидения люди чаще всего обретают после мозговой травмы. И задались целью открывать «третий глаз» искусственно. Отобранному по особым признакам монаху делают операцию, нередко сопряженную со смертельным исходом. В середине лба высверливают отверстие, на несколько дней закрывают его деревянным клином с целебными мазями и дают зарасти.

Выявлением сверхъестественных способностей человека особенно много занималась секта «красных шапок». Примечательно, что во всех религиях мира практические пути к этому во многом совпадают. Чтобы сдвинуть крышку над таинственной кладовой подсознания, человек должен пройти суровую психофизическую тренировку, своего рода школу самосовершенствования. Формы ее всюду одни и те же: молитва, пост, отшельничество. Этими приемами пользовались и русские старцы в Оптиной пустыни, и махатмы в Гималаях.

Есть своя логика в том, чтобы испытать нравственные устои человека, прежде чем раскрыть его потенциальные возможности, дабы он не употребил их во зло. Но «смирять себя молитвой и постом» – средство, а не самоцель. Как мне образно пояснили богословы в Лхасе, если считать буддизм наукой, то тибетская йога – это технология. Это инструмент, помогающий проложить дорогу к цели, однако отнюдь не сама цель.

Монастырь Шалу близ Шигатзе, принадлежащий секте «красных шапок», известен как место отшельничества. Как здесь считают, это кратчайший путь от хатха-йоги, то есть от умения владеть собственным телом, к кундалини-йоге, то есть к способности управлять психической энергией.