— Ясно, — тихо хмыкает библиотекарь, чиркая ручкой в читательском билете. — Что-то еще будешь брать?

— Буду. Забегу к вам в конце рабочего дня, — смотрю на часы, что висят на стене, — а сейчас мне пора на пары. Хорошего вам дня, Ирина Львовна.

Нужно поторопится, до начала первой пары осталось всего семь минут. Ускоряю шаг, совсем забывая, что Павел до сих пор меня сопровождает.

— У тебя что сейчас? — притормаживаю перед входом на этаж. — У меня английский.

— А у меня окно.

К моему удивлению, крепкая, немного обдающая жаром ладонь Паши, опускается мне на талию и утягивает под лестницу в достаточно тёмный, укромный уголок. Дыхание на миг сбивается.

— Что ты…

— Маш, я давно уже хочу тебе сказать, но всё никак не мог решиться. Я долго за тобой наблюдал, и ты… — сглатывает сухо, — ты мне очень нравишься! Давай встречаться.

Я не могу вдохнуть, застыла в полнейшем оцепенении. Перед глазами сгущается пелена, стены и потолок шатаются. Но мне не жарко от его слов, даже не холодно! Мне никак. Вообще ничего.

— Паша… — вздыхаю.

— Стой! — пальцы усиливают жим в районе бедра. — Не спеши с ответом, подумай хорошо, я на тебя давить не собираюсь, не ставлю каких-либо рамок во времени. Но я очень хочу проводить с тобой как можно больше времени.

— Ясно, — опускаю ресницы.

Его рука жжёт мою кожу даже сквозь ткань формы, но я ничего не чувствую. Ничего такого острого, фееричного, что испытала однажды. С другим… С ним - моим мучителем, Марком Абрамовым.

— Паш, ты замечательный человек, — слова даются с трудом, я очень боюсь его обидеть. — Я пока не готова к серьёзным отношениям. Мне нужно усердно учиться и думать о своём будущем.

— Понимаю. Это всё из-за Абрамова?

Господи, нет!

Всегда опасаюсь заводить разговор на тему племянника ректора, бегу от него, как от огня. Разговоры про Марка Абрамова — для меня красный крест. Табу.

Быстро отшагиваю назад, так, чтобы рука Паши соскользнула с моего тела.

— Не надо о нём, — качаю головой. — Он в прошлом, там и останется.

— Извини, — виновато смотрит, — Марк вёл себя с тобой как мудак, он и по жизни такой, в этом вся суть Марка Абрамова. А я, Маш, не такой, — ловит мою руку, уверенно сжимая. — Я не урод, унижающий слабых и разбивающий девчонкам сердца! Хочу заботиться о тебе, ты мне правда сильно нравишься.

Голос Шарапова Паши наполнился хрипом, в глазах замелькали искорки. Он продолжал пристально смотреть в моё лицо, а в его взгляде отражалось много эмоций, которые он явно скрывал.

Кровь зашумела в ушах, на языке разлился вкус металла. Облизав губы, я тихонько прошептала:

— Спасибо.

— Так что, подумаешь?

Внутри рвёт на части от сомнений. Я сама себе боюсь сказать — да. Боюсь, уколоться об одни и те же шипы. Вновь отравиться их губительным ядом, что до сих пор циркулирует в моей крови. Ведь моё сердце только начало понемногу успокаиваться, а я не хочу испытать ту жуткую боль снова.

Отныне, Маша Миронова перестала доверять людям и быть такой доверчивой глупышкой. Но убиваться до старости и прожить всю жизнь в одиночестве не выход.

Хватит! Я должна взять себя в руки и рискнуть. Единственный выход избавиться от проклятого наваждения — заменить воспоминания и мысли о нём другим мужчиной.

— Всего лишь несколько свиданий, для пробы? — продолжает гипнотизировать большими, синими глазами. Они у него очень красивые. Паша вообще симпатичный парень, девчонки за ним ухлёстывают, но он почему-то не обращает ни на кого внимание, кроме меня. С того самого дня, как Марк выгнал его из футбольной команды из-за того, что мы всего-навсего сходили в кафе, он стал более закрытым. Паша больше не общается с Абрамовской бандой, нашёл других друзей — попроще и не таких демонов без тормозов.