Наконец наш следователь оторвался от компьютера и, оглядев меня с ног до головы, сказал:

– Начнем с тебя. Диктуй свои имя и фамилию.

– Зачем? У вас же есть ксерокопия моего паспорта, – напомнила я.

– Продиктуй, пожалуйста, мне так удобней.

– Хорошо, – я закинула ногу на ногу, стараясь принять позу пообольстительней. – Ксения Елочкина.

– Сколько тебе полных лет?

– Двадцать два.

– Семейное положение?

Я облизнула губы и приосанилась.

– Не замужем.

Мне показалось, это прозвучало кокетливо и многообещающе, но следователь почему-то взглянул на меня с сочувствием, спросил:

– А чего таким грустным голосом отвечаешь? Не берет никто?

– Почему сразу – не берет? – оскорбилась я.

– Да не переживай ты так, – вклинился в нашу беседу тот полицейский, что угощал меня чаем. – Рано или поздно найдешь себе кого-нибудь. Гарантирую!

– Ага, – поддакнули ему двое других. – Ты, главное, не отчаивайся. Мужчины разных женщин любят, и на тебя охотник найдется…

У меня даже в глазах потемнело. На что, блин, они намекают? На то, что я так себе дамочка, на любителя?

В общем, не знаю, как мне удалось высидеть до конца тот допрос. Хотя, впрочем, усидчивости мне не занимать, отличное тому подтверждение – золотая медаль в школе и пятерочный диплом в универе. Мне бы к этой усидчивости еще умения не влюбляться в неподходящих парней, вот бы я зажила! Но вот чего нет, того нет. Я еще в школе умудрялась симпатизировать исключительно тем, кому до меня не было дела, а уж в студенческие годы, похоже, довела способность неудачно влюбляться до совершенства.

***

К марту месяцу нервы у меня были на пределе. Глеб снился мне почти каждую ночь. И вел он себя просто возмутительно нагло и раскованно. Не говоря ни слова, брат подруги вламывался в мою спальню и принимался срывать с меня одежду. Сначала в сторону летела моя пижама (с зайчиками), потом на пол отправлялись мои носки (с лисятами), а после к вороху белья добавлялись трусики (с ромашками). И хоть на эпизоде с трусиками меня обычно будил будильник, все равно было ужасно неудобно. Я даже раскошелилась на дорогое кружевное белье, чтобы по ночам не приходилось за себя краснеть, но мозг все равно продолжал крутить мне версию сна с ромашками и зайчиками.

Когда мы снова встретились с Глебом на посиделках у Алины, я явно была немножко не в себе от весеннего авитаминоза. В ушах бухало, язык заплетался. При взгляде на Глеба меня бросало то в жар, то в холод. В надежде справиться с неловкостью я выпила целых три бокала вина, хотя обычно мне и одного-то хватало за глаза. От красного полусухого все стало только хуже: захотелось нервно хохотать, пошло шутить и пересказывать всем присутствующим случаи с работы. Я с трудом держала себя в руках.

Постепенно скорость поедания гостями вкусняшек снизилась до критической, и Алина поспешила запустить развлекательную программу: включила музыку и достала настолки. И мне вдруг до чертиков захотелось оказаться в объятьях Глеба. Ощутить на талии его руки. Я отчего-то ужасно расхрабрилась, подошла к нему и довольно грубо хлопнула его по плечу.

– Потанцуем? Не?

Он слегка удивился, но отказываться не стал.

– Только на девочек не наступите, – предупредила заботливая мать Алина, показав на дочерей, посасывающих в углу гостиной одну сушку на двоих.

– Хорошо, – кивнула я и повисла на Глебе, будто сорвавшийся альпинист на скале.

– Кажется, кому-то лучше больше не наливать, – сказал он тоном заботливого папочки.

– О нет! – поспешила заверить я. – Я в норме. Могу даже четырехзначные числа перемножать. Вот спроси у меня что-нибудь, спроси!

– Какой город является столицей Австралии?