– Ах да, и вот еще что. Когда мы погасим огни, тушите и вы ваш светильник. Ночью здесь иногда пролетают нехорошие существа, не стоит привлекать их внимание.

Ноэль кивнул и откинул голову на мягкий настил серебристой шерсти.

    Пришел возбужденный Сэм.

– Орчихи здесь такие сочные. Если бы я знал, что наши такие же, то непременно бы приударил. А они ведь, заразы, юбок не носят.

– Гхм… не забывай, что в этой игре есть русалки. А еще очень возможно, что суккубы, и хрен знает еще какие красотки, – зевая, сказал пробудившийся от минутной дремы пиромант.

– Да… – мечтательно смотрел в никуда воитель, – а вы говорите: «выйдем из игры». Балбесы.

– Кстати да, по ощущениям тут все как взаправду, один-в-один, – ухмыльнулся Руд.

– Правда? – Спросил Сэм.

– Будто бы это не было очевидным с самого начала. Вот только и клинком в живот здесь тоже реально больно, по-настоящему больно, – открыл один глаз Сильвер.

– Ай, за ночь с оркессой я готов и потерпеть, – воин рухнул на шкуры, распластавшись на меховом покрове, – слушайте… кто какие настройки растительности выбрал?

– Только волосы на голове. Ни бороды, ни усов, ничего. Вообще.

– Ты смелый человек, Сильв. А я вот оставил пах и подмышки. Но именно пах, не подумайте, – уточнил Сэм.

– И в чем его смелость? – Спросил Руд, – я тоже все, кроме головы и бороды, убрал.

– Ну, как… Это же гейство.

– Чего? – Ухмыльнулся пиромант. – На дворе двадцать третий век, какое еще гейство. Каким образом волосяной покров тела может быть связан с ориентацией?

– Да это всем известно, что геи любят гладких и сами гладкие.

– Какой же ты все-таки болван, Сэмюель, – зевнул Сильвер.

Пиромант захохотал. К нему присоединился воитель. Последний демонстративно расстегнул ремни нагрудника и снял рубаху, оголив мускулистый торс и подмышки:

– Вот так должен выглядеть самец, девочки.

– Чем больше на тебе волос, тем лучше ты будешь гореть, – поднял бровь пиромант.

Отсмеявшись, они перевели внимание на Ноэля.

– Ну, судя по всему, от бороды ты точно отказался, – заключил Сэм, – а остальное?

– Ты что, забыл, что он амнетик?

– Черт, точно…

– Думаю, что такому любопытному парню, как ты, Сэмми, Ноэль не откажет и даст разглядеть всего себя с ног до головы. Но ты, конечно же, не гей! – расхохотался маг огня.

    Другая женщина принесла им тарелки с едой. Бобовый суп и мясо птицы с зелеными листьями неизвестного, но вкусного растения. И два кувшина —один с вином, другой с водой.

– Ну, что? Будем разбавлять, как мягкотелые греки с римлянами, или пить чистоганом, как настоящие варвары?! – Грохотал воин, когда Ноэль выбрался из шатра на свежий воздух.

    Уже совсем стемнело, но огни деревни еще горели. Он неспеша шел между лачуг, из которых доносились веселые голоса подвыпивших орков. Дул легкий ветерок, навевавший умиротворение. Шуршал песок под ногами.

    Найдя огороженное (надо же) отходное место, он приспустил штаны, тугая струя глухо врубилась в уже остывший песок. Покончив с этим, он услышал прямо позади себя тяжелое дыхание. Резко обернулся, инстинктивно опуская руки к ножнам. Тот самый громила. Орк несколько мгновений внимательно рассматривал его лицо, глаза его пугающе расширились.

– Так это все-таки ты, – сказал он негромко, скорее удивленно, чем злобно.

– Я… – Орк прервал Ноэля ударом в живот. Эльф осел, не в силах вдохнуть. Огни факелов, поставленных в стороне от нужника, на фоне нависшего над ним орка казались недосягаемыми. Замах – и танцор смерти погрузился во тьму.

Его разбудил громкий шепот и прикосновение холодных рук. Та зеленокожая девушка, что входила в шатер, склонилась над ним. Она окунала руки в сосуд с водой, а затем прикладывала их к его лицу.