– Хороша… ну чисто богиня греческая! Есть, с чем работать…

Володя почувствовал, как к горлу подступает горячий комок и бегом бросился к выходу. Его долго насухую выворачивало за углом. Разболелась голова. На слабых в коленях ногах он вышел к машине. Рядом с ней прямо на траве сидели врач с Толиком и пили из стаканов мутную жидкость.

– Ну, – провозгласил врач, – Не чокаясь, за упокой, так сказать. – Выпил, стуча зубами о кромку стакана, утёрся и, налив новую порцию, протянул его Володе. – Давай, парень, надо, самогон хороший, сам гнал…

Он выпил невероятно воняющую жидкость, закашлялся и опять побежал за угол…

А потом он сидел с закрытыми глазами в салоне автозака. Голова больно билась о переборки. Он не чувствовал боли. Только недоумение – почему он оставил её там, наедине с этим пьяным мужиком в заляпанном кровью халате и с грязным скальпелем в руках. Тошнота опять подкатила к горлу, он согнулся. Всё тело ныло, как после побоев на первом году службы.

Через несколько дней Толян сообщил ему на ухо (вот откуда он всё знал?), что по официальному заключению Алёна погибла в результате несчастного случая – ей на голову упала тяжеленная крышка тестомеса. Перелом свода черепа, несовместимый с жизнью. Он молча выслушал и кивнул. Всё было понятно.

Давным-давно он вернулся домой, занимался чем-то, пытался работать, фарцевал, играл в картишки. Много пил, пытаясь сбросить ненужную обузу воспоминаний. Однажды кто-то предложил на водочку глотнуть таблетку, он не отказался и почувствовал, как его отпускает.

Поздним ноябрьским вечером (сколько раз потом он проклинал его!) Ренат привёз в съёмную мансарду ту, о которой говорил уже несколько дней. Слушая его, Володя представлял себе роскошную тёлку, во всяком случае, Ренат отзывался о ней примерно так. Но порог квартиры переступила испуганная и слегка растерянная девчонка с жёлтыми, как у кошки, глазами. И бесконечная череда похожих друг на друга «машек» осточертела вмиг.

Он разговаривал с ней, она что-то отвечала, избегая встречаться с ним взглядом. А, впрочем, этого уже и не надо было. Больше всего ему хотелось подойти к ней сзади и опустить руки на плечи. Он так и сделал. Она вздрогнула и медленно повернула к нему лицо…

И воспоминания об этом вечере давным-давно слились у него с полушёпотом магнитофонной записи:

Экран телевизора давно погас, он и не заметил, когда. Володя закрыл глаза, пытаясь уснуть, но вдруг резко и требовательно зазвенел телефон.

Телефон зазвонил в пять утра. Лерка с трудом выпутывалась из сна, в котором было очень тепло, тихо и спокойно, а резкий звонок прервал это блаженство. Ещё находясь в вязкой пелене сна, она услышала, как Сергей, сев на постели, громко сказал:

– Да. Слушаю. Когда? Где? Подробности есть? Я понял. Да. Сегодня. Скорее всего, после обеда. Прямого рейса нет, будем на перекладных добираться. Всё. Звоните каждый час, докладывайте. Белозёрову позвонили? Летит? Понял.

Набрал номер.

– Валера, извини. У нас форс-мажор. Срочно узнай, куда первый рейс? В восемь на Москву? Сейчас же заказывай два билета туда, и сразу стыковку до Города на ближайший! Любой. Машину мне на 6.30. Нет, с Сибирцевым. Давай, спасибо.

И ещё один звонок.

– Вовчик, вставай, собирайся. Я за тобой заеду где-то в 6.45. Летим в восемь на Москву. Ядрихинского грохнули. Нет, всё потом. Сам толком не знаю, минут через сорок Денис отзвонится, первые новости расскажет. Всё, просыпайся.