НИКОЛАС. Милая моя, какое мне дело до того, что она разодета и что у неё прелестный вид?

ТИЛЬДА. Ну-ну, не называйте меня «милой». Давайте-ка сыграем в карты.

ФАННИ. Нас только четверо, Тильда. Пожалуй, лучше нам взять себе партнеров – двое против двух.

ТИЛЬДА. Что вы на это скажете, мистер Никльби?

НИКОЛАС. С величайшим удовольствием.

ФАННИ СКВИРС. Мистер Брауди, будем держать против них банк?

НИКОЛАС (сдав карты). Мы собираемся выиграть всё.

ФАННИ. Тильда уже выиграла кое-что, на это, я думаю, она не надеялась, не правда ли, милая?

ТИЛЬДА. Только дюжину и восемь, милочка.

ФАННИ. Какая ты сегодня скучная!

ТИЛЬДА. Да, право же, нет! Я в превосходном расположении духа. Мне казалось, что ты как будто расстроена.

ФАННИ. Я! (Кусая губы и дрожа от ревности.) О нет!

ТИЛЬДА. Ну, вот и прекрасно! У тебя кудряшки растрепались, милочка.

ФАННИ. Не обращай на меня внимания, ты бы лучше смотрела за своим партнёром.

НИКОЛАС. Благодарю вас, что вы ей наповнили. И в самом деле, это было бы лучше.

Йоркширец раза два приплюснул себе нос сжатым кулаком, словно хотел удержать свою руку, пока ему не представится случай поупражнять её на физиономии какого-нибудь другого джентльмена, а мисс Сквирс с таким негодованием тряхнула головой, что ветер, поднятый пришедшими в движение многочисленными кудряшками, едва не задул свечу.

ТИЛЬДА. Право же, мне никогда так не везло! Я думаю, это всё благодаря вам, мистер Никльби. Хотелось бы мне всегда иметь вас своим партнером.

НИКОЛАС. И я бы этого хотел.

ТИЛЬДА. Но у вас будет плохая жена, если вы всегда выигрываете в карты.

НИКОЛАС. Нет, не плохая, если ваше желание исполнится. Я уверен, что в таком случае жена у меня будет хорошая. Но мы, кажется, только одни и разговариваем.

ФАННИ. Вы так хорошо это делаете, что жалко было бы перебивать. Не правда ли, мистер Брауди? Хи-хи-хи!

НИКОЛАС. Мы это делаем потому, что больше не с кем говорить.

ТИЛЬДА. Поверьте, мы будем разговаривать с вами, если вы нам что-нибудь скажете.

ФАННИ (величественно). Благодарю тебя, милая Тильда.

ТИЛЬДА. Вы можете говорить друг с другом, если вам не хочется разговаривать с нами. Джон, почему вы ничего не говорите?

ДЖОН. Ничего не говорю?

ТИЛЬДА. Да, лучше говорить, чем сидеть вот так молча и дуться.

ДЖОН. Ну, будь по-вашему! (Ударив кулаком по столу.) Вот что я скажу: пусть чёрт заберёт мои кости и тело, если я буду дольше это терпеть! Ступайте вместе со мною домой, а этому молодому шептуну скажите, чтобы он поостерёгся, как бы ему не остаться с проломанной башкой, когда он в следующий раз попадётся мне под руку.

ТИЛЬДА. Боже милостивый, что это значит?

ДЖОН. Ступайте домой, говорю вам, ступайте домой!

Мисс Сквирс залилась потоком слёз, вызванных отчасти нестерпимым раздражением, а отчасти тщетным желанием расцарапать кому-нибудь физиономию своими прекрасными ноготками.

ТИЛЬДА. Смотри-ка! А теперь Фанни расплакалась! Что же это случилось?

ФАННИ. О, вы не знаете, мисс, конечно, вы не знаете. Прошу вас, не трудитесь расспрашивать. (Изменилась в лице, «состроилагримасу». )

ТИЛЬДА. Ну уж, скажу я вам!

ФАННИ. А кому какое дело, что вы, сударыня, скажете или чего не скажете? (Делая новую гримасу.)

ТИЛЬДА. Вы чудовищно вежливы, сударыня.

ФАННИ. К вам, сударыня, я не приду брать уроки в этом искусстве.

ТИЛЬДА. А всё-таки незачем вам трудиться и делать себя ещё некрасивее, чем вы есть, сударыня, потому что это совершенно лишнее.

ФАННИ. Тильда! Я вас ненавижу!

ТИЛЬДА. Ах, я тоже вас ненавижу! Вы себе глаза выплачете, когда я уйду. Вы сами это знаете.

ФАННИ. Я презираю ваши слова, вертушка!

ТИЛЬДА. Вы мне говорите очень лестный комплимент.